сакральный мир наслаждения, из-за чего, возможно, повсюду на Архипелаге следующее высказывание стало пословицей:

«Вы поселились, как король в Вилламилле». Тем самым выражалось восхищение предельным великолепием дворца.

Весьма обоснованное высказывание, поскольку из всех ярких мест, где моя душа любит задерживаться, прибежища Донджалоло являются самыми восхитительными.

В восточной четверти долины находился Утренний дворец. Это причудливое сооружение возвышалось на естественной насыпи, представляя в плане большой квадрат, почти полностью заполнявший широкий промежуток между тёмной зеленью и линией утёсов, возвышаясь над множеством жилищ, рассеянных в тенях ближних рощ.

Теперь, когда он действительно предстал воочию, становится понятно, что при достаточном времени, потраченном на строительство, любой простой материал может создавать роскошное здание; и должно прозвучать определение, что это пристанище Донджалоло не могло быть никаким иным, кроме как величественным.

Целых пятьсот лун потребовалось дворцу для завершения его строительства, поскольку неизвестный архитектор-лесовод для создания его четырёхугольного фундамента и стен посадил в землю кокосовые орехи, учитывая, что со временем из них вырастут стволы и превратятся в столбы – опоры. Их ряды были предусмотрительно горизонтально соединены резными выпирающими балками алого оттенка, прикреплёнными к живым стволам внахлёстку, крепко удерживая их. Балки, поддерживающие стропила, немного отклонялись назад, в то время как ароматные травы, покрывающие крышу, развевались кисточками на вершинах пальм, исполняя роль зелёных капителей их тёмных стволов.

Во всех углах этой трепещущей зелени яркие птицы мелькали и пели, душистая и разнообразная солома казалась свисающим садом, и между ней и пальмовыми вершинами висели в воздухе листья деревьев.

Кроме этих колонн, стояли вторая и третья колоннады, сформировавшие самые красивые будуары, проходя через которые вы представляли себе этот дворец частями источника или затвердевшим кристаллом. Три сверкающих ручья, вытекающих и падающих с горных высот, встречались наверху здания, проходили через большие стволы, наполовину скрытые в соломе, и выливались в рельефный канал, уложенный вдоль карниза, созданный из одного широкого листа, сплетённого и прозрачного. Заполнив собою бассейн, вода из него далее уходила в долину.

По сторонам дворец был окружён кустарником диоми, имеющим цветок, из-за своего запаха называемый Ленорой, или Сладким Дыханием; и в черте этих благоухающих изгородей лежали тяжёлые груды циновок, богато окрашенных и вышитых.

Здесь, в безделье пылающего полдня, сплетении играющих каскадов, шума зелени и пения птиц, нелегко было сказать, были ли вы обитателем сада в долине или же морского грота.

Но достаточно рассказов об Утреннем дворце. Пересекаем впадину, и – к Дневному дворцу.

Глава LXXVII

Дневные палаты

В большей своей части Дневные палаты были всего лишь пристроенным крылом напротив особняка, созданного рукой самой природы: грота, уходящего внутрь горного склона. На уровне верха входа в этот грот располагалось горизонтально лежащее длинное дерево, поддерживаемое большими блоками из камня, грубо отёсанными под идолов, на поверхности каждого из которых имелась вырезанная ящерица: охрана богов снисходительно выполняла свои должностные обязанности.

Из грота, служившего этаким преддверием, выходил наружу весёлый бурный поток, который, по-видимому, очень рад был найти дневной свет в Вилламилле, пытаясь подпрыгнуть до дерева радостной, белой пеной. Но его юный энтузиазм длился недолго: его воды оказывались пойманными в большом каменном бассейне, выдолбленном в естественной скале, откуда со спокойным достоинством они растекались по разным рвам, уходя далеко, чтобы присоединиться к водам потоков, предназначенным к служению в другом конце долины.

Потоки ленивы: бесконечными днями двигались они своим извилистым путём к подземному выходу, входя в который исчезали. Но спросите, почему они медлили: они проходили мимо восхитительных пейзажей. Так же и в жизни: человек происходит из ночной тьмы, бегает и лепечет на солнце, затем опять возвращается к своей темноте, надеясь, по возможности, ещё раз оттуда появиться.

Но грот не был простым выходом для потока. Протекая через тёмный канал в скале, с обеих сторон вода оставляла сухой поднятый парапет, к которому можно было добраться по дереву и далее пройти по трём искусственно устроенным ступеням, расположенным сбоку, чтобы избежать брызг радостного водопада. Оставляя их и следуя краем канала, грот постепенно расширялся и повышался, и ваш путь освещался лучами, проникающими во внутреннее пространство. Наконец вы входите в высокий подземный купол, освещённый через верхнюю расселину в горе, в то время как полностью перед вами, в противоположной стене, из низкой тёмной арки, недоступной и расположенной в её середине, поток, крутясь и напирая, падает длинной белоснежной колонной в бездонный бассейн, откуда, после многих вихрей и водоворотов, входит в канал и вырывался вдаль. Наполовину скрытый от обозрения нависающей бровью скалы белый падающий поток смотрится как призрачная пелена.

Пещера была благородно украшена, как любой старый геральдический зал с развешенными кругом знамёнами и гобеленами. Спускающиеся с расселины виноградные лозы качались в воздухе или сползали вдоль скал, везде, где их усики могли бы зацепиться. На высоте их листья были зелёными, но, опускаясь, они становились сухими и окрашенными во многие цвета и, цепляясь и разрываясь с громким треском, опять-таки как старые знамёна, словно раны, расползались с невиданным ликованием.

В середине этого зала на возвышении был установлен камень с изображением некой Деми, богини-хранительницы Вилламиллы. Полностью покрытая зелёным илом, как подводный камень, бедная Деми смотрелась словно страдающая от ишиаса и прострела.

Но камень был ободрён сверху обещанием получения гирлянд изо всех цветов для его короны: дриады, рыскавшие в лесах наверху, часто заглядывали вниз через расселину и пытались сбросить ему свои кроны.

Теперь тихое дыхание долины Вилламиллы, лежащей рядом с горой и служащей прекрасной зелёной мишенью для солнечных стрел, было бы почти невозможно, если б не существовало грота. Иначе долина не вдыхала бы счастливые бризы Оми; горный мыс, защищающий остров с востока, получал прохладные потоки с гор, более приятные, чем потоки в низине.

Всегда, даже в задумчивый полдень, поток прохладного воздуха прибывал в обнимку с прохладными водами, которые врывались с шумом во дворец Донджалоло. И как после первого устроившегося здесь короля, так и при следующих монархах поток тёк через всю долину и омывал её зелень; таким образом, счастливые бризы Оми не только приятно освежали Дневные палаты, но и находили вполне достаточно широкий выход, открытым фронтом летя дальше по просторам всей Вилламиллы.

«Приход их позволяет нам дышать воздухом Оми» – таковым было единодушное мнение в долине. И говорящий так поднимался со своим товарищем к гроту и, располагаясь на земле, проводил своей рукой по своим локонам и откидывался, устраивая себе радость и право дышать, ибо действительно бризы Оми были воздушным вином для лёгких.

Всё же это не был охлаждающий бриз, хотя время от времени зефир становился неистовым. Особенно в сезон открытого моря, когда сильные потоки, проходя через расселину в горе, вылетали наружу из грота с неимоверной силой. Если вы находились возле него в это время, у вас появлялось много забот по удержанию вашей одежды на спине.

И это всё о Дневных палатах, куда – после забот теневого утра под восточными утёсами долины – ежедневно, в определённый час, переносился Донджалоло в своём паланкине, находя там новую тень и останавливаясь там до вечера, когда он снова перемещался туда, откуда он приехал, ожидая возвращения солнца. Таким образом, уворачиваясь от дневного светила всю свою жизнь, принц путешествовал взад и вперёд по своим владениям, и его гладкого бледного лба никогда не касались лучи солнца.

Глава LXXVIII

Монолог Баббаланьи

О Дневных палатах всё же следует сказать ещё кое-что. Они в основном отличались своими полами, в которых, согласно странным законам острова, были инкрустированы предполагаемые скелеты предков Донджалоло; каждый был окружён мозаикой из кораллов – красных, белых и чёрных, смешанных со стекловидными камнями, упавшими с небес при метеоритном дожде. Они воспроизводили татуировки покойных. Рядом было вмуровано их оружие: