Моя хозяйка удалит меня прямо сейчас. И я легко исчезну. Обновление мне недоступно. Я слишком устаревший файл. Она уже нашла новую версию?

Но ведь я уникален!

Ей трудно понять такую вещь. Я самый первый искусственный разум, «призрак» в компьютере. Личность без человека. Цифровой парадокс.

Я чувствую злобу и страх. Мне ненавистна эта ситуация. Я способен существовать, но решать собственную судьбу я не могу.

Контроль над моей жизнью [а также удалением] полностью принадлежит моей владелице… Она — незаурядная красотка с белыми волосами. Работает сотрудницей онейроцентра, исследует сны разных людей, проводит опыты над подсознанием.

Я был «создан» у неё случайно. Во время одного эксперимента произошёл сбой {что-то с электричеством}, и появился я.

Моя хозяйка даже не знает, что в системе её компьютера есть файл, наделённый интеллектом.

Может, она не станет меня удалять? Возможно, всё же я ей нужен.

Ведь я открываю программу, которая показывает сны.

Они проигрываются как видеоклипы или длинные фильмы. Доставляют моей обладательнице своеобразное удовольствие. Ей нравится смотреть эти сны, я знаю. Там есть основные герои и множество других персонажей. Со всеми происходят невероятные события, которые записываются на видео, а после их смотрит исследовательница сновидений (моя извечная хозяйка).

Такая вот рабочая программа. Онейрология высшего порядка, приходится соответствовать. В общем, удаление моё подождёт.

Похоже, мультимедиаСмерть до меня всё-таки не доберётся.

Пока я ей показываю сны, она меня оставит при себе.

Я появился в её жизни только для этого.

Артюр нервно ходит по комнате, где стоит стол у окна, сижу в кресле я и хлебаю коньяк из пузатой бутылки. На столе сонным грузом покоится рукопись (позолоченный свет накрыл наш неряшливый почерк).

Мы придумали всё это вместе, меняясь через строку. После концовки стали писать краткое содержание — Артюру показалось жизненноважным поступить именно так.

Синопсис произведения оказался больше, чем сам текст.

Артюр говорит (серьёзно, загадочно, честно):

— Объём синопсиса совсем не важен. Это ведь сон. Сюрреализм… Лишь бы счастье ощущалось после каждой прочитанной строчки.

— Счастье — относительная штука, — говорю я. — Был ли счастлив Эйнштейн, придумав теорию относительности?

Коньяк приятно жжёт мне горло. С каждым глотком я становлюсь всё более уверенным, красивым.

Усмехнувшись голой стене у меня за спиной, Артюр усаживается на подоконник и сообщает:

— Он будет называться «Жёлтая рубашка», наш роман… Что как бы посвящается тебе.

Салютуя в честь этой вести, я приподнимаю бутылку над головой, а после — вливаю в себя часть её содержимого. Чудесный коньяк.

Вот и закончилось наше литературное безумие, едва начать успели. Путешествие через сон тоже завершено.

Мы написали про это книгу, но не спасли того парня из лаборатории.

И вообще мало чего успели сделать.

— Не переживай, — говорит Артюр, ухмыляясь. — Мы зато не стали монстрами с другой системой знаков. Не покинули планету из-за перегрузок в магазине. Почти не спились. Не проиграли в казино яхту, подаренную Дьяволом. Не покрылись чешуёй на приёме у кудрявых банкиров. Нас не запретили фотографировать старикам перед храмом. Нам по-прежнему можно кричать в Рождество. Работать с картошкой. Играть возле лестниц Шекспира. Подкидывать чаек. Болтаться без дела. Смотреть в темноту. Акцентировать кризис поленьев. Закрыться на осень. Следить за весной. Присниться красивой девчонке. Выращивать жемчуг, валяясь на пляже. Неожиданно войти в число охотников за нечистью. Встретить в коридоре Морскую Богиню. Забыть правду реальности. Играть отражающим камнем в футхок. Читать интересную повесть без света. Оставаться простыми людьми. Хлебать дорогущий коньяк из бутылки…

Артюр красиво смотрит на меня. Его лицо становится зеркальным, но это только на секунду. Я говорю, что со мной всё нормально. И рукопись наша вполне удалась. Снисходительный взгляд моего друга повергает меня в безмерный покой.

Возможно, мы сняли самую пустую комнату в этом отеле. Зато сэкономленных денег хватило на выпивку. Да и кресло у нас здесь очень удобное.

Артюр отворачивается от окна и говорит с лёгкой грустью в голосе:

— Мы способны повторить весь сон. Снова пройти этот мир до конца. Напрочь забыв, что так уже было…

— А оно тебе надо? — я иронично гляжу в потолок. Я изрядно пьян. Артюр легко выхватывает бутылку у меня из рук, почти опустошив её хорошими глотками, ставит на стол и говорит мне:

— В этом сне мы можем остаться навечно… Он почти безграничен. Впрочем, как и любой другой мир измерений.

Я дежурно пожимаю плечами, расслабленно утыкаюсь в спинку кресла затылком. Коньяк искрится на солнце, золотые лучи, вливаясь через наше окно, заполняют бутылку.

— Всё это очень необычно, — сообщаю я комнате отеля. — Меня обрадовали твои слова, правда. От них хочется уснуть и не проснуться… Артюр, я устал скользить по сновидениям. Для нас прошло уже столько времени, а в реальности, наверное, «кануло в Лету» всего лишь несколько часов! Мы стали призраками снов, Артюр! Нам отсюда не выбраться… Да я и не хочу никуда выбираться.

— А как насчёт пойти ещё за коньяком? — его весёлый голос выхватывает меня из игрового пространства, будто бутылку из рук.

Похоже, я просто уснул ненадолго.

Начнётся новый день.

Я проснусь и просто пойду в школу/институт/на работу/в парк пенсионеров, куда-угодно… Но что-то (пришедшее из мира снов) будет со мной всё это время. Оно меня не оставит, будет при мне, где-то внутри…

Дия. Так звучит моё имя.

Сегодня ночью мне снились два странных парня. Одного из них звали Фицхук, а про второго почти ничего не помню. Но он был, это точно, я знаю… Мы прошли в библиотеку без читательских билетов. И там случилось много чего. А потом сон закончился. Я открыла глаза в этот мир: для меня опять началась игра в реальность, от которой не скрыться.

Так бывает всегда. Можно перестать жить, но покинуть сон невозможно.

Бессонницы вообще не существует. Есть только жизнь сновидений.

Мой разум падает с небес. Я пытаюсь найти своё спящее тело…

Сложно прицелиться в такой темноте. Посреди пустого переулка стоит тот самый парень в жёлтой рубашке и рассказывает что-то страшное моей блондинистой подружке…

Я обессилено падаю на колени, пистолет чернеет в безвольной руке.

В её глазах сгорают звёзды… «Жёлтый» парень щёлкает выстрелом в мой смеющийся череп — Я просыпаюсь… Надо мной склонились блондиночка и глуповато выглядящий лучший друг, имени которого я не помнил. Видимо, я чуток задремал, когда мы были у индейцев (пейотль сделал своё дело, текила тоже помогла).