— Одну минутку… — ван ден Хорейк вытащил из кармана какую-то бумагу — Сначала распишитесь вот здесь. Тогда я буду в вас уверен. А то потом, сами знаете…

Фандор вырвал у него бумагу и прочел:

«Я, Жером Фандор, признаюсь в том, что убил Вильхемину королеву Голландии».

— Расписывайтесь же… — канючил ван ден Хорейк.

Но терпение Фандора лопнуло. Чувствуя, как ярость захлестывает его, он схватил гнусного старикашку за горло. Пистолет полетел в сторону.

— Вы… — прохрипел журналист. — Если бы не ваш возраст, вы получили бы от меня то, чего заслуживаете… У меня нет ни времени, ни желания разбираться в том, что вы тут плетете… Одно мне ясно: вы убийца и подлец! Я не стану о вас руки марать. А поскольку в этом каземате должен быть заключенный, вы останетесь здесь вместо меня!

В два счета он связал главного камергера той же самой веревкой, которой недавно был связан сам. Затем выскользнул из каземата и запер за собой дверь. Он оказался в слабо освещенном подземном коридоре, который тянулся в обе стороны, теряясь в темноте. Наугад Фандор двинулся направо. «Теперь главное — ни на кого не напороться!» — подумал, он.

При всем своем оптимизме, Фандор понимал, что его положение продолжает оставаться критическим. Чтобы выбраться из подземного лабиринта, ему необходимо было необыкновенное стечение благоприятных обстоятельств, в то время как всего одной несчастной случайности, было достаточно, чтобы его погубить.

Журналист осторожно двигался вдоль длинного коридора, освещая себе путь фонариком, который он реквизировал у главного камергера. «Черт возьми, — думал он про себя, — этот негодяй предлагал мне убить королеву. Значит, в их глазах я слыву кем-то, кто заинтересован в таком преступлении и способен его совершить. В таком случае, могу себе представить, что со мной будет, если меня обнаружат в королевском дворце!»

Через несколько минут Фандор, пройдя длинный, извилистый коридор, оказался у начала узкой каменной лестницы. «Насколько я помню, именно по ней меня сюда и спускали, — подумал он. — У меня до сих пор бока болят — так меня колотили о каменные выступы. Все это я поставлю в счет голландской охране, когда буду говорить с их королевой!»

Фандор стал подниматься по скользким ступеням. Лестница вела все выше и выше, причем не было ни одной площадки, только извилистые повороты то в одну, то в другую сторону. Казалось, подъему не будет конца. Вдруг журналист остановился и прислушался: до его слуха донеслись голоса, а также звуки шагов и даже позвякивание шпор. Было такое впечатление, что ходят и разговаривают совсем рядом.

— Так и есть, — проворчал Фандор себе под нос. — Эта лестница выводит в помещение кордегардии… Там, должно быть, не меньше дюжины солдат и офицеров, встречаться с которыми у меня нет ни малейшего желания! Однако послушать, о чем они говорят, было бы неплохо…

Осторожно поднявшись еще на несколько ступенек, он приложил ухо к стене.

— Конечно, я точно знаю! — громко вещал чей-то самоуверенный голос. — По докладу дежурного камергера Верховный суд рассмотрел дело и вынес приговор. После того, как королева поставит свою подпись, преступника ожидает смертная казнь!

— А что с ним сделают? Отрубят голову? Или повесят? — раздались голоса любопытствующих.

— Ни то ни другое: его просто оставят в каземате, и он там сдохнет, как бешеный пес!

«Какие милые и любезные люди! — подумал Фандор. — Сдается мне, что их разговор относится к моей скромной особе. Очень жаль, но сегодня у меня нет настроения знакомиться с ними ближе!»

И так же бесшумно Фандор начал спускаться по лестнице, намереваясь поискать другой выход из обширных подвалов королевского дворца. Через пять минут он снова оказался в том же коридоре и теперь двинулся по нему в противоположном направлении. Проходя мимо двери каземата, он услышал, как внутри скулит и стонет главный камергер. «Ничего, ты получил то, что заслужил», — подумал Фандор и, давая волю своему насмешливому характеру, крикнул сквозь дверь:

— Не отчаивайтесь, мой друг! Я только что говорил с королевой — она думает о вас!

Главный камергер ничего не ответил. Фандор продолжал свой путь. Между тем коридор, по которому он шел, разделился на несколько ответвлений, что немало встревожило беглеца. «Да здесь настоящий лабиринт!» — подумал он. Чтобы не заблудиться, он нацарапал свои инициалы у начала одного из ответвлений и смело углубился в него. Вскоре путь ему преградила железная решетчатая дверь, по ту сторону которой он различил ступени лестницы. Один за другим он проверил все прутья решетки — они не поддавались. «Ничего, — подумал Фандор, — на всякое свинство можно найти противодействие!»

Ощупав нижний шов своих брюк, он извлек оттуда маленькую стальную пилку, с которой никогда не расставался. «Бьюсь об заклад, — проворчал он, — что за десять минут я справлюсь с этой дверью!» Фандор несколько переоценил свои силы: чтобы перепилить толстый железный прут, ему потребовалось пятнадцать минут. Отогнув затем прут в сторону, он проделал узкий лаз. Обдирая себе спину и грудь, с большим трудом протиснулся в это отверстие. «Сажают тебя то с чан с керосином, то в подземный каземат, — подумал он. — От такой жизни не растолстеешь. И на том спасибо!»

Снова Фандор стал подниматься по лестнице, прислушиваясь к малейшему шуму. За каждым поворотом лестницы он ожидал встретить новое препятствие. И не ошибся: лестница закончилась глухим тупиком, перед ним была каменная кладка… Несколько секунд Фандор стоял в недоумении, потом в ярости шарахнул кулаком по каменной стене. Звук удара удивил его: было такое впечатление, что стена полая. Присев на ступеньку, Фандор задумался. Какой смысл строить лестницу, которая ведет в тупик? Да еще загораживать ее внизу железной решеткой? Конечно, жители этой страны сумасшедшие, но не до такой же степени! Цепь логических рассуждений привела журналиста к заключению, что перед ним замаскированная потайная дверь. «А потайную дверь, — решил он, — можно вышибить, как и любую другую. Если, конечно, она не железная…»

Фандор встал на ноги, готовый действовать. Однако новая мысль заставила его остановиться: «Дверь нельзя выбить без шума. И куда она ведет? — вот вопрос… Не хватает мне только вломиться в зал заседаний совета министров!..» Однако делать было нечего — не спускаться же обратно в подземный лабиринт. На всякий случай он приложил ухо к стенке и прислушался. По ту сторону все было тихо. «Эх, была не была…» — подумал Фандор и налег на потайную дверь. Она подалась даже легче, чем он ожидал. После третьего удара плечом раздался треск и одна из филенок вылетела.

Фандор просунул голову в отверстие, огляделся и чуть не присвистнул от изумления. Его глазам предстала роскошно декорированная галерея, уставленная и увешанная произведениями искусства, с экзотическими растениями в драгоценных сосудах. Еще несколько минут потребовалось журналисту, чтобы вынуть вторую дверную филенку, — и он оказался внутри галереи.

— Конечно, то, что я делаю, называется «проникновением со взломом», — проворчал Фандор. — Но у меня есть смягчающие обстоятельства…