Внезапно декурион Мирон остановил свою лошадь и посмотрел в сторону моря.

– Господин префект! Посмотрите!

Катон подъехал к Мирону и остановился рядом с декурионом. Крик Мирона привлек внимание легата и его офицеров, и они также остановились, глядя в указанном направлении.

– Что это? – потребовал ответа Катон.

– Военный корабль, господин. Вон там!

На серых волнах зимнего моря, покрытых белыми барашками, было трудно разобрать детали. Наконец, примерно в двух милях от берега, Катон различил очертания гребного судна, чей острый нос разрезал волны.

– А там другие корабли! – сказал один из трибунов.

Катон напряг глаза – и действительно, из серого тумана показались новые корабли, плывущие к берегу. Когда они приблизились, Катон насчитал шесть боевых кораблей, бирем, и несколько небольших тяжеловесных грузовых суденышек с широкими носами. Некоторым пришлось взять рифы у парусов, другие шли под временными парусами или на веслах, отчаянно стараясь добраться до бухты до наступления темноты. «Они будут на волосок от гибели», – подумал Катон. И не только из-за приближающейся ночи. Еще дальше за кораблями по небу бежали свинцовые штормовые тучи. Римляне, сидя в седлах, смотрели на море, когда Квинтат вслух сказал то, что думали остальные.

– Они не успеют.

Один из младших трибунов повернулся к нему:

– Они не так уж далеко от берега, господин легат.

– Молчи, глупец. Неужели ты сам не видишь? Шторм нагонит их до того, как они доберутся до бухты. У них нет шансов на спасение.

– Бедняги, – пробормотал Катон.

Он видел, что легат прав. Теперь им оставалось беспомощно наблюдать, как команды кораблей мечутся по палубам, а море начинает закипать вокруг них. Огромные волны с белыми гребнями поднимались и опускались, вода заливала корабли.

Шторм обрушился на римскую эскадру во всю свою мощь, когда передовому кораблю оставалось до бухты всего половину мили. Капитаны кораблей, добравшиеся до бухты раньше, приказали сбросить дополнительные кормовые якоря, чтобы надежнее их закрепить. Волны захлестывали хрупкие суденышки, якорные тросы натянулись. И все же кораблям в бухте не грозила столь же страшная опасность, как тем, кто еще оставался в открытом море.

Катон снова перевел взгляд на корабли, плывущие к бухте, – и почти сразу все офицеры ахнули, когда в борт одного из грузовых кораблей ударила большая волна. Суденышко дернулось, матросов понесло по палубе, корабль перевернулся и скрылся в волнах. Никто не мог отвести глаз от пенной поверхности моря. Еще через несколько мгновений они увидели киль и днище – казалось, это спина крупного морского существа.

Катон разглядел горстку фигурок, отчаянно плещущихся рядом. Один из них сумел уцепиться за корму и взобраться на корпус, отчаянно пытаясь спастись, но ледяные волны раз за разом накрывали его с головой. Другие корабли не могли прийти на помощь – их команды сами отчаянно сражались за свою жизнь.

Внезапно начался сильный дождь, поднялся ветер, и в лица всадников полетел мокрый снег. Плащ Катона заплескался за плечами, лошадь попыталась отвернуться от ветра, и ему пришлось потратить немало сил, чтобы удерживать ее на месте.

– Префект Катон!

Он повернулся и увидел, что Квинтат манит его к себе, кутаясь в промокший плащ.

– Господин легат?

– Здесь мы уже ничего не можем сделать. Я возвращаюсь в лагерь. Ты со своими людьми оставайся тут, чтобы наблюдать за врагами. Если до наступления темноты они не появятся, оставь один эскадрон для патрулирования и возвращайся в лагерь.

– Есть, господин! – отсалютовал Катон.

Легат направил свою лошадь к лагерю на берегу, строительство которого еще не было закончено. Офицеры последовали за ним, разгулявшийся ветер бросал в глаза ледяную крупу.

Стоявший рядом с Катоном декурион Мирон презрительно фыркнул:

– Ну, большое вам спасибо, легат Квинтат. Отправляйся погреться у огня, а мы останемся здесь, чтобы отморозить свои задницы…

– Кончай болтать, – перебил его Катон, огляделся и увидел небольшую рощу в нескольких сотнях шагов. – Отведи туда людей и постарайся организовать там хоть какое-то укрытие.

Мирон отсалютовал и отдал приказ солдатам, кутавшимся в плащи. Они направились в сторону рощи, а Катон посмотрел на патруль, продолжавший наблюдать за островом. До наступления темноты оставался целый час. Но их страдания были несравнимы с судьбой моряков, пытавшихся добраться до бухты. Первый из боевых кораблей прошел возле скал в конце мыса, окруженных бурлящей водой. Трирема держалась того же курса еще четверть мили, после чего свернула в бухту.

С высоты Катон смотрел на ряды сидевших на веслах гребцов, которые прикладывали все свои силы, чтобы корабль продолжал двигаться в нужном направлении, и представлял, какой страх они испытывают перед гневом Нептуна. Один за другим остальные боевые корабли и первое грузовое судно проскальзывали мимо скал, к бухте.

Однако они еще не спаслись. Сердце Катона сжалось, когда он увидел, как сломалась мачта грузового судна, рухнула на палубу, увлекая за собой парус, и суденышко тут же развернулось носом в сторону скал. Команда с остервенением принялась рубить такелаж, чтобы освободить парус, но волны упрямо несли их на скалы. Они перекатывались через палубу, мешая матросам довести дело до конца, и Катон видел, что корабль обречен. Даже если экипаж успеет освободиться от паруса, ему останется рассчитывать только на длинные кормовые весла, предназначенные для маневрирования на коротких расстояниях. Этого будет недостаточно, чтобы избежать столкновения со скалами.

Наконец, матросы перерубили последнюю веревку, и очередная волна унесла мачту вместе с парусом за борт. Весла, по два с каждой стороны, выскользнули из специальных отверстий в корме. Первые же неловкие удары помогли развернуть массивный корабль параллельно скалам, до которых оставалась всего сотня шагов. Но в этот момент накатила огромная волна, подняла корабль и снова развернула носом в сторону берега, а когда она схлынула, оказалось, что расстояние до берега заметно сократилось. В воздух поднялись тучи брызг, когда волна ударила по скалам.

Матросы отчаянно налегали на весла, пытаясь вернуть судно на прежний курс, направляя его дальше, сквозь шторм. Катону вдруг показалось, что у них появились шансы на спасение. Но налетела следующая гигантская волна, подняла его высоко в воздух и швырнула на скалы.

Когда волна схлынула, Катон увидел, что грузовое судно оказалось зажатым между блестящими черными скалами; корма была разбита, киль треснул. На палубе еще оставались матросы, которые отчаянно пытались на ней удержаться, но им удалось лишь ненадолго продлить свою жизнь, потом волны разобьют корабль на куски и унесут моряков в пучину. Объятый ужасом, Катон не мог отвести глаз, все в нем сжалось от сочувствия к несчастным. Бросив еще один взгляд на скалы, он оценил расстояние от них до каменистого пляжа, возле которого три триремы бросили якоря, и принял решение.