Никита не переставал удивляться, какой она была самостоятельной в свои девятнадцать лет. Наверное, все потому, что так рано осталась без родителей и привыкла сама заботиться о себе и о Любовь Сергеевне, своей бабушке. О том, как она вкусно готовила, и речи не было. И Никите отчаянно нравился его новый статус женатого мужчины, у которого теперь есть семья, за которую он несет ответственность. А очень скоро у него будет собственный ребенок, сын, такой же малыш, как сын Егора.

Никита только сейчас понял, что подсознательно желал этого с того самого момента, как крошечные пальчики схватили его за палец там, на берегу Индийского океана. И этот ребенок должен быть только от Саломии, его любимой нежной девочки. Поэтому все, что сейчас происходило в его жизни, было единственно правильным и важным.

Размышления прервал телефонный звонок, звонил Безгинов, руководитель проекта рекламы тех самых гребаных масел. Если они завалят проект, накроется контракт на рекламу остальной продукции холдинга, и тогда Никита разгонит, к чертям, компанию, станет режиссером фильмов для взрослых, а в главных ролях у него будет сниматься весь рекламный отдел во главе с этим креативщиком Архипом…

Елагин представил себе пару сцен, настроение немного поднялось, и он принял звонок.

— Никита Александрович! — Безгинов дышал так, будто отснялся в тех самых сценах. — У вас какие-то пожелания по ролику?

— Я уже с утра отдал распоряжения, что вы еще хотите услышать? — Никита вдохнул поглубже.

— Да, но Архип считает… В общем, эта концепция, что мужчина за рулем хочет обеспечить безопасность своей семьи, в салоне его жена и ребенок, все улыбаются…

— Значит так, жену убрать, ребенка тоже. И чтобы мы к этом вопросу больше не возвращались.

— Но Никита Александрович…

— Что Никита Александрович? — устало сказал Елагин, потирая переносицу. — Если я потеряю эти деньги, бизнесу конец.

— Ну тогда может пусть она будет за рулем?

— Вы меня плохо слышите, Алексей Петрович? Женщину уберите!

— Может пусть хоть ребенок там сидит? — Безгинов пыхтел, как паровоз.

— Ребенок тоже не нужен, — с нажимом повторил Елагин. — Он вообще лишний в этом раскладе.

— Но Архип меня уверял, что это хороший крючок, Никита Александрович, хоть я тоже считаю, что несемейных полно за рулем, и молодежи нужно что-то более нейтральное. Может, отстранить пока Архипа, давайте я переброшу его на строителей, он меня самого уже достал.

— Ну да. Как он появился, так и понеслось, — проворчал Елагин, успокаиваясь. Его услышали, Безгинов головастый, правильно просек основную мысль, а Архипова можно пока на другом участке попробовать. Будет креативить дальше в таком русле, напишет заявление.

Никита отбился, посмотрел на часы и позвонил отцу. Он обещал сегодня заняться делом Саломии, одно только воспоминание о ней вызвало у Никиты теплую улыбкую

— Пап? Что там по Саломии, ты договорился? Как нет, у нас времени в обрез, если она вступит в наследство, будет поздно. Ты же обещал!

— Сынок, все сделаем, сегодня Сергей был занят, мы договорились на завтра, прямо с утра встречаемся.

— Если проблемы, давай я сам займусь этим вопросом.

— Я предварительно переговорю с Сережей, а ты уже приедешь вместе с Саломийкой, нечего девочку зря беспокоить.

— Хорошо, отец, я на тебя рассчитываю.

Никита нажал отбой, посмотрел в окно и поднялся из-за стола. Скоро обед, можно вызвонить Саломию, у нее сегодня четыре пары, хорошо, что последняя неделя учебы, дальше сессия, а там он настаивает на академотпуске, не хватало ей с животом бегать на занятия. Пусть лучше ходит в бассейн или рисует, Никите очень нравилось смотреть, как она наносит краски, она старательно закусывала губу и лицо ее становилось совсем детским.

Он заскочил к финансистам, потом вдохнул глубже и все-таки навестил рекламщиков. Судя по тому, как те рьяно что-то обсуждали, а Архипов сидел в сторонке с кислым видом, новая концепция ролика будет предложена генеральному уже до конца рабочего дня. Никита взглянул на часы и нахмурился, Саломия уже должна была ему позвонить, может, их задержал куратор?

Зазвонил телефон, но это был отец. Его голос звучал глухо и как-то слишком нервно.

— Никита, срочно приезжай, не спрашивай, что случилось, мы тебя ждем.

И когда он вошел в дом, поразился, каким отец выглядел осунувшимся и постаревшим, а мать сидела зареванная с застывшим выражением ужаса в глазах. Одна бабушка сохраняла присутствие духа.

— Сынок, — сказал отец надтреснутым голосом, — нам только что позвонили. Саломию похитили и требуют выкуп.

Никита почувствовал, как пол уходит у него из-под ног.

— Сколько хотят? — спросил сразу, не раздумывая.

— Они откуда-то узнали о наследстве, — прокашлявшись ответил отец, — и просят миллион. Мы уже начали собирать нужную сумму, но на это уйдет минимум неделя.

— Какая неделя, отец, — дернулся Никита, — надо звонить в милицию.

— Никакой милиции, — подала голос молчавшая покуда бабка, — вы не знаете, как они топорно работают? Нужно договариваться об отсрочке и собирать деньги.

— А кому позвонили? — озарило Никиту.

— Позвонили мне, — сказал отец, — возможно, ты был не на связи.

— Чушь, — резко ответил Никита, — скорее, похитители в курсе старых договоренностей и считают, что я не при делах. Значит так, я к Димке, у него брат опер, вся связь через меня.

— Никита! — крикнул отец, но Никита даже слушать не стал. В голове словно включился счетчик, отсчитывая время назад, и его красные пугающие цифры стояли перед глазами.

Выскочил из дома и уже за воротами вспомнил, что можно не бежать, машиной быстрее. Звонить Димычу не стал, кто знает, что там за похитители и какие у них возможности, лучше разговаривать вживую. Его не покидало ощущение нереальности происходящего, разве это могло случиться с ним? О Саломии он просто запретил себе думать. Чтобы не сойти с ума. С ней все будет в порядке, он все для этого сделает.

* * *

Когда Саломия очнулась, обнаружила, что лежит на кровати в углу тесной комнаты, в нос ударил едкий вонючий запах немытого тела и застарелой грязи. Ее сложило пополам и вывернуло наизнанку в стоящее у кровати ведро. А потом еще раз, и еще.

— Нормально тебя штырит, — послышалось из угла.

Саломия подняла голову, в углу на стуле сидела девица чуть старше нее, очень худая, с синими кругами под глазами и довольно неряшливо одетая.

— Я беременная, — сипло сказала Саломия.

— Правда? Я тоже залетела, — девица несколько оживилась, — правда, сейчас денег на аборт нет. Но мой сказал даст, пойду чиститься, если успею. Мне проблемы не нужны. А ты что, рожать собралась?