Мэри, которую он знал тогда, была женственна, застенчива и нежна, но обстоятельства заставили ее преждевременно повзрослеть. Они быстро росли и оставались близки: эта близость включала в себя и настоящую дружбу. По прошествии времени он понял, что боль утраты была для него так сильна, потому что Мэри отвергла не только его любовь, но и дружбу. Тай считал, что это несправедливо.

Кое-что в ее поведении прояснил рассказ Джейн о реакции отца и расправе, которую он учинил. Но и после таких побоев Мэри хотела видеть отца самым лучшим — из родителей у нее остался только он.

Но это никак не объясняло ее нынешнее поведение. Ее упорное нежелание называть его по имени раздражало. Почему она не могла уступить даже в такой мелочи? Боялась больше доверять ему? Во время поездки, даже соглашаясь с ним впоследствии, сначала она обязательно спорила, вне зависимости от повода. Кажется, ничего не менялось в их отношениях: делая шаг вперед, они делали два назад. Иногда она была права. Но он не понимал, почему она всегда ожидала от него дурного поступка, всегда была готова к защите. И все только потому, что Джерген оказался мерзавцем?

Действительно ли он желал создать семью с таким упрямым человеком?

Извозчик направил телегу к маленькому трактиру, который затерялся среди величественных елей. Неподалеку бежал ручей, впадающий чуть дальше в Эску. Как только повозка остановилась, им навстречу вышла стройная миловидная женщина в чепце и переднике.

— Ах, Томми, ты опять привез пару влюбленных голубков? — Немного картавя, она поздоровалась с возницей.

— Ага, миссис Дональдсон, так и есть. — Томми слез с телеги.

Тай тоже спрыгнул и протянул руку Мэри, но она не двинулась с места, подозрительно разглядывая Томми и миссис Дональдсон.

— Вы знакомы?

— Томми привозит много молодых пар, таких, как вы, которые горят желанием поклясться в любви и верности, — ответила миссис Дональдсон. — О, прошу, заходите, заходите. — Она приветливо распахнула двери.

Мэри не шелохнулась.

— Откуда ты знаешь, что мы приехали в нужное место? — спросила она у Тая. — Возница не говорил, что везет нас к своим друзьям. Здесь что-то не так.

— Все в порядке, — заверил ее Тай, но она все равно не спешила спускаться.

И тут он увидел, какова Мэри на самом деле. Он все понял. Причиной ее подозрительности и недоверия был не только печальный опыт с Джергеном. И сам Тай был здесь ни при чем. Все, так или иначе, когда-либо предавали ее. Даже ее мать умерла, оставив ее в одиночестве растить Джейн и Найла. Отец был слишком большим эгоистом, чтобы заботиться о детях. Но Мэри справилась и с этим. Джейн и Найл росли счастливыми, потому что Мэри одна несла на себе груз обязательств и ответственности перед семьей и сдерживала гнев отца. Жертвы, на которые она пошла ради семьи, не прошли для нее даром. Она научилась прятаться от всех под маской гордости и высокомерия. Это все было игрой, притворством, которое должно было защитить Мэри. Ее упрямство, ее гордость, ее взгляд свысока — все служило лишь защитой от новых предательств и разочарований.

Вместо того чтобы привычным жестом сгрести ее в охапку, Тай опустил руки на борт телеги. Мэри смотрела на него с опаской. Тихим спокойным голосом он сказал:

— Я не знаю, солгал ли нам Томми, но если он целыми днями занимается только тем, что поджидает парочки сбежавших влюбленных, его терпению можно только позавидовать. Я не могу сказать тебе наверняка, кто ожидает нас за этой дверью: епископ или банда разбойников… — Тай заметил, что Мэри постепенно успокаивается, и продолжил: — Однако в некоторых вопросах тебе придется просто довериться мне. Знаю, это сложно для тебя. Я не могу исправить прошлое, которое обрушилось на тебя. Но, будь я проклят, я не позволю, чтобы ты прожила всю оставшуюся жизнь с таким грузом. Я не Джерген и не твой отец.

— Я знаю, — едва слышно прошептала Мэри.

— Тогда разрушь те стены, которыми ты окружила свое сердце, — тихо сказал он. Тай развел руки, словно фокусник, демонстрирующий, что ничего не прячет в рукавах. — Я понимаю, ты слишком долго была одна. Трудно расставаться с чрезмерной расчетливостью и независимостью, особенно если быть такой тебя вынудили сложные обстоятельства. Но теперь ты не одна, я буду рядом с тобой и могу предложить тебе все, что у меня есть. Абсолютно все.

Мэри слушала его, побледнев и затаив дыхание.

Ему до боли хотелось поправить непослушную прядку ее волос, вернуть ту беззаботную девочку, которую он так самоотверженно любил. Он хотел, чтобы все наконец было правильно, чтобы она вновь улыбалась ему.

— Тебе больше не придется быть одной, — прошептал он. — Никогда.

В глазах Мэри заблестели слезы. Маленькая морщинка — знак беспокойства — залегла между ее бровей. Глядя на нее, Тай понял, что эта черточка почему-то вызывает в нем чувство безграничного обожания.

— Я не знаю, можно ли тебе верить. Я уже забыла, как это — доверять.

— В этом нет ничего сложного. Начни с того, что возьми меня за руку. — Тай протянул ей ладонь.

Мэри не шелохнулась.

— Иногда я не знаю, почему я поступаю так, а не иначе. Почему я сначала делаю что-либо, и только потом думаю. — Мэри посмотрела на его протянутую руку. — Возможно, твоя выгода от этой сделки будет не самой большой.

— Я готов рискнуть. А ты?

Мэри не ответила. Тай понимал, что она не может принять решение немедленно. Ни вера, ни доверие не появляются в мгновение ока. Необходимо время, чтобы заслужить их. Нет ни эликсира, ни волшебного зелья, ни заклинания, способного в этом помочь. С самого детства отец прививал Мэри привычку сомневаться во всем и, вступив во взрослую жизнь, у нее ни разу не возникло желания менять ее.

Он ждал.

Тяжело вздохнув, словно принимая самое важное решение в жизни, она потянулась к нему и несмело вложила свою руку в его ладонь.

Он хотел большего, хотел увидеть радость в ее глазах, ждал объятий или просто улыбки. Но не получил ничего. Легкое прикосновение пальцев — высочайший знак доверия, который она могла оказать.

Разочарование колючими шипами обвило его сердце.

— Хорошо. Давай решим вопрос со свадьбой.

Хозяйка таверны и возница с любопытством наблюдали, как молодой мужчина помог серьезной и смущенной даме спуститься с телеги.

Мэри нетвердо стояла на ногах.

— Ой-ой-ой, заходите уже, — воскликнула миссис Дональдсон и поспешила успокаивающе обнять Мэри за плечи. — Чего дрожишь, как пичужка? — Странно, но ее северный акцент действовал на Мэри успокаивающе. — Всем барышням становится не по себе перед свадьбой. Что это вы такие неженки?

Она повела их в трактир. Томми тоже пошел с ними.

Внутри было мрачно, стены потемнели от копоти очага, который тут испокон веков топили торфом. Звук шагов гулко отлетал от грубо обтесанных досок пола. В камине потрескивал огонь.