Но это был опасный и незаконный способ. Сначала опиум контрабандно провозился и продавался в Китае, а затем полученное серебро шло на покупку чая и других китайских товаров. Интересный и необъяснимый факт: опиумный мак прекрасно растет и в Китае, но китайцы по каким-то причинам предпочитали индийский и тратили на него столь значительные средства, что их не только хватало англичанам на чайные закупки, но еще и оставалось. Китайское правительство, обеспокоенное быстрым распространением популярности опиума среди своих подданных, предпринимало время от времени попытки остановить этот процесс. Что неизбежно приводило к столкновению с англичанами, а в начале 1840-х годов даже к так называемой «опиумной войне». Англичан часто, и справедливо, критикуют за то, что в погоне за собственной выгодой они «посадили» огромное число людей на опасный и вредный для здоровья наркотик. Но довод англичан в то время был прост – они просто удовлетворяли потребность китайцев в определенном продукте, также как те, в свою очередь, удовлетворяли английскую потребность в чае. А о вкусах, как известно, не спорят.

На короткое время выход был найден, и закупки китайского чая продолжали расти. Однако нужны были более глобальные меры, чтобы обеспечить все возраставший в Англии спрос на чай. И тогда начались попытки вырастить чай вне Китая, подорвать его монополию на этот ценный товар. Интересно, что процесс этот совпал по времени с ограничением, а потом и завершением монополии Ост-Индской компании на торговлю на Востоке, в том числе и чайную.

Еще с конца XVIII века предпринимаются попытки вырастить китайское чайное дерево в Индии, где отдельные районы вполне подходили по климатическим условиям. До сих пор не совсем ясно, почему англичане, столь предприимчивые по натуре и такие хорошие садоводы, так долго отказывались верить в возможность успеха в этой области. Видимо, подсознательно жила вера в «магию земли», в то, что перенесенное на другую почву чайное растение утратит свои магические свойства. Китайский чай действительно не очень успешно приживался в Индии, только район Дарджелинг, находящийся в предгорьях Гималаев на высоте 2000 метров, оказался исключением. В 1823 году майор Роберт Брюс сообщил об открытии дикого чайного дерева в индийской провинции Ассам. Тогда решили пойти другим путем: тщательно (и тайно) изучив секреты китайского чаеводства, а также вывезя значительное число китайских специалистов-чаеводов, англичане занялись разведением своего собственного чая на основе местного дерева. До сих пор не смолкают споры: какое чайное дерево более древнее – китайское или ассамское, а также являются или они просто разными подвидами одного и того же. В середине XIX века чайные плантации возникали одна за другой, фермеры-добровольцы отправлялись в индийские джунгли, жили в труднейших условиях, умирали от незнакомых болезней, но дикий индийский чай был приручен и вскоре появился на лондонских рынках и вытеснил китайский. Это был свой, английский (Индия была частью Британской империи, а следовательно, своей территорией) чай, который немедленно завоевал сердца патриотически настроенных англичан. К тому же он был гораздо дешевле китайского.

«Добил» китайский чай также принадлежащий Британской империи остров Цейлон, где с 1860-х годов посаженные индийские сорта стали приносить неслыханные урожай. С этого момента чай стал массовым напитком Англии, а Англия превратилась в величайшую чайную державу, диктовавшую моду на этот напиток всему миру.

Таблица наглядно иллюстрирует изменения в производстве чая, произошедшие меньше чем за полтора столетия.

Пабная стойка, увитая хмелем

Одновременно с этим закончилась и чайная монополия Ост-Индской компании. Теперь уже суда самых разных компаний доставляли чай в Англию. С этим связан короткий, но яркий эпизод «чайной» истории. В начале 1840-х годов американцы выпустили быстроходные парусные суда – клиперы, предназначавшиеся прежде всего для доставки чая и других восточных товаров. Через десять лет подобные же суда выпустили и англичане.

Клиперы были намного быстроходнее неспешных, тяжело груженых парусников Ост-Индской компании, преодолевавших расстояние от Китая до Англии за 10–15 месяцев. Клиперам же для этого требовалось не более 4. Их карьера была стремительной, но недолгой. Открытие Суэцкого канала в 1869 году положило конец клиперным перевозкам чая, так как по навигационным причинам они были вынуждены идти в обход и заметно уступали пароходам, сильно сокращавшим путь по каналу. Но знаменитые гонки чайных клиперов успели войти в историю.

Первый чай доставленный в Англию, продавался по более высоким ценам, и торговцы чаем установили денежную премию команде того клипера, который придет первым в Лондон. Жители Лондона с большим воодушевлением следили за гонками и делали большие ставки. Самые знаменитые соревнования состоялись в 1866 году, когда пять английских клиперов одновременно вышли из китайского порта Фучоу и взяли курс на Англию. В пути их разбросало бурями и штормами, и они потеряли друг друга из виду, но четыре из них подошли к английским берегам практически одновременно. Последний этап гонки был особенно напряженным, когда два судна с разницей в 10 минут вошли в лондонскую гавань. Все уже праздновали победу «Ариеля», когда оказалось, что он, замешкавшись, пришвартовался вторым.

В Гринвиче на вечном приколе стоит еще один знаменитый клипер «Катти Сарк» (Cutty Sark), спущенный на воду в год открытия Суэцкого канала. Собственно, больше ничем он особенно и не знаменит, хотя биография у этого последнего клипера была очень бурной. Снятый с чайного маршрута, он несколько лет перевозил шерсть из Австралии в Лондон, потом был продан португальцам, а в 1922 году его перекупил большой любитель и собиратель старинных судов капитан Доуман. Наконец, с 1953 года клипер нашел успокоение в Гринвиче, где он открыт в качестве музея, в котором можно познакомиться с разными стадиями чайной торговли XIX века.

Новый, индийский и цейлонский, чай породил плеяду «новых» английских чаеторговцев. Среди них, пожалуй, одной из самых ярких фигур является Томас Липтон (Thomas Lipton) (1850–1931), несколько лет в молодости проработавший в Америке и хорошо усвоивший основные приемы торговли этой страны. Он не жалел средств на рекламу, устраивал шумиху из всякого события в своей жизни, привлекая внимание общественности, устраивал уличные парады и представления.

В 1870-е годы, когда Липтон начинал свою коммерческую деятельность, отношение к рекламе в Англии было весьма снисходительным. Считалось, что в основе успешного бизнеса могут лежать только честность и тяжелый труд, реклама же считалась чем-то вроде обмана. В своем дневнике, написанном уже на склоне лет, Липтон делится секретами своего успеха. Главное, считает он, – заставить людей говорить, а еще лучше – смеяться, тогда успех вам гарантирован. Свой первый капитал Липтон сделал на торговле бакалейными и мясными товарами в городе Глазго. Чтобы расшевелить публику и привлечь ее в свой магазинчик, Липтон решил устроить шумное представление: он отобрал несколько небольших поросят, украсил их бантиками и повесил таблички «сироты Липтона». В таком виде их водили по городу, неизменно привлекая внимание публики, обсуждавшей происходящее.