Черт возьми. Да он по-прежнему мне нравится.

В ящике есть зажигалка. Я беру ее и щелкаю. Один раз, второй, третий. Пять чертовых щелчков, чтобы вспыхнул огонь, и я подношу косяк к губам. Подкуриваю и слышу, как трескается тонкая бумага. Поднимаю глаза и вижу свое отражение в зеркале. Голый, потный, я собираюсь вдохнуть этот благословенный дым, который заполнит легкие, но очистит разум.

Но я не хочу прочищать его. Он полон Челси.

С грохотом зажигалка падает на столик, я тушу косяк прямо в раковине и смываю пепел. Недокуренный косяк бросаю в унитаз и смотрю, как он бесследно исчезает в канализации.

Если бы мои друзья застали меня за этим делом, они бы разозлились.

Но мне все равно. Мне нужно избавиться от этой дури. Выкинуть из своей жизни. Мне нужно сосредоточиться и все сделать правильно.

Нужно доказать, что я достоин Челси. Неважно, как много наши отношения значат для меня, это все равно.

Я боюсь все испортить.

Если испорчу, то обратно ничего не верну.

Я впервые посещаю футбольный матч в колледже. Не прошло и трех лет. Конечно, раньше у меня просто не было причины приходить. Никогда не любила спорт. Да и сейчас не особо люблю. Не понимаю, что происходит на поле, и это бесит. Мне нравится всегда точно знать, что, где и как происходит.

Оуэн дразнил меня за эту привычку прошлой ночью, как раз перед тем, как мы отправились спать. Жаль, что нет учебника, рассказывающего все обо всем, что мы должны знать и уметь. Если я что-то не понимаю или не могу прочитать об этом, то теряюсь и расстраиваюсь.

Ненавижу это ощущение.

Но я стараюсь не дергаться. Идет уже вторая половина игры, наша команда выигрывает, Оуэн выходит на поле; я сижу с его сестрой и племянницей, плотно укутанной для защиты от холодного осеннего воздуха.

Девчушка восхитительно мила. Она, довольная, расположилась на руках у матери, и когда Фэйбл предлагает мне подержать ребенка, я беру ее и, качая на коленях и агукая, несу полнейшую чушь, какая только может сорваться с языка.

Ну и пусть. Главное – Отэм нравится. Она касается моего лица, и сердце в груди замирает. Она улыбается мне, и я хочу, чтобы она опять улыбнулась. Ее глаза напоминают мне Оуэна: зеленые, ясные и невероятно красивые. Неудивительно, что он постоянно рассказывает о том, какая «его племяшка милая». Она просто чудо.

– Ты ей нравишься, – говорит Фэйбл, протягивая руку и поправляя кепочку на голове Отэм.

Я крепче прижимаю ребенка к себе и смотрю на девочку.

– Она мне тоже нравится.

– Довольно скучная игра, – комментирует Фэйбл происходящее на поле. – Мы рвем их словно тузик грелку.

Я глотаю смех, который рвется наружу.

– Вроде того.

– Слава богу, скоро мы уйдем отсюда. Мне нужно, чтобы Отэм задремала раньше, чем начнет капризничать. Ты ведь поужинаешь с нами сегодня, верно?

– Да, конечно, – говорю я, чувствуя, что вот-вот лопну от переполняющего меня счастья. – Когда ты хочешь встретиться?

– Не знаю. – Фэйбл пожимает плечами и улыбается. – После того как Отэм заснет, но и не слишком поздно. Хотелось бы съездить в «Квартал».

– Вот как? Ты же там работала раньше? – спрашиваю я.

– Работала. – Задумчивая улыбка появляется на ее лице. – С этим местом у меня связано много приятных воспоминаний. Неприятных, конечно, тоже, но первых все же значительно больше.

– Там вы познакомились с Дрю?

– О нет. – Она смеется и качает головой, затем берет ребенка на руки. – Наша первая встреча с твоим папой была весьма неожиданной, не так ли, принцесса? – Она разговаривает с Отэм, а та улыбается и дрыгает ножками. И теперь я боюсь спрашивать, как именно они встретились. Поэтому не задаю вопросов.

– У вас с моим братом все довольно серьезно? – спрашивает она через пару минут.

Я оглядываюсь, благодарная Богу за то, что рядом с нами никто не сидит.

Мы спустились на нижний ряд трибун и сели у выхода, потому что Фэйбл хотела сесть именно там. Она не знала, как будет вести себя Отэм во время игры, и не хотела рисковать.

– Хм, что ты имеешь в виду под «серьезно»?

– Ну, то, что вы встречаетесь. – Она пристально смотрит на меня. В ее взгляде ясно читается: «Тебе лучше рассказать мне все, и побыстрее». Я нервно сглатываю слюну, мне внезапно становится страшно.

– Я… я думаю, да, – говорю и пожимаю плечами, чувствуя себя довольно глупо. Ненавижу себя такую. – Мы не делали официальных заявлений или чего-то в этом роде.

– Понятно, – кивает она и снова улыбается мне, прижимая ребенка к груди. – Будь терпелива с моим братом. Он, может, и не особо хорош в отношениях, но отличный парень.

Определенно он отличный парень, но думаю, мы оба дилетанты по части отношений. Однако свое мнение я держу при себе. У него никогда не было настоящих отношений, да и у меня – тоже, но, похоже, мы оба довольно успешно проходим этот курс. Я не хочу все испортить, требуя от него того, что он, возможно, еще не готов мне дать.

Поэтому я сохраняю спокойствие и наслаждаюсь тем, что имею. С той самой ночи, когда я пришла к нему с индийской едой и мы впервые занимались сексом, каждую свободную минуту я проводила в доме Оуэна. Это случается так часто, что Кэри злится на меня, ведь мы с ней редко видимся. Я почти не отвечаю на мамины сообщения, лишь изредка отправляя ей односложные ответы в надежде хоть ненадолго избавиться от ее излишней опеки.

И это работает. Хотя стоит позвонить ей и узнать, как у нее дела. Но… сейчас у меня нет на это времени.

Каждую минуту я предпочитаю проводить с Оуэном.

В последнее время он несколько раздражен, не знаю, почему. Дез совсем не приходит. Уэйд тоже часто отсутствует, чему мы только рады.

Для нас это возможность побыть шумными во время возни в постели. И когда мы дома одни, Оуэн смотрит и трогает меня так, что у меня буквально сносит крышу. Он может раздеть меня за несколько минут, добравшись как до моего тела, так и до моих чувств. Заставляет кончать так бурно, что я кричу его имя.

Тело слабеет от одних только мыслей об этом.

– Знаешь, наша мама была мастерицей все портить, – продолжает Фэйбл.

Я вся обращаюсь в слух, как только слышу упоминание о его матери. Учитывая, что Оуэн никогда не говорит о ней.