Подхватив утопленника, рву к поверхности. Всплываю и жадными глотками хватаю воздух.

– Примите мою искреннюю благодарность. Вы действительно профессионал, – нависает надо мной комиссар. – Мы уже хотели обрядить в ваш акваланг матроса и отправить вниз. Но, слава господу, вы живы и все сделали сами…

Я сижу на краю крышки резервуара: мокрый, изрядно промерзший, уставший, с тяжелым неравномерным дыханием. Говорить пока неохота, а взгляд словно приклеился к трупу молодого мужчины. Голова его и впрямь распухла, одно ухо отсутствует, а кожа с висков и щек содрана вследствие моих титанических усилий по извлечению тела из западни. Я хорошо знаю, как выглядят утопленники «со стажем», и навскидку определяю, что парень провел в воде не дольше двенадцати-шестнадцати часов. Он лежит на спине с умиротворенным выражением лица, словно даже доволен тем, что все передряги и неприятности навсегда остались в прошлом.

– Знаете, сколько вы пробыли под водой? – искренне восхищается полицейский.

Качаю головой: откуда мне знать?

– Четыре минуты!

Прилично. Но далеко не рекорд для боевых пловцов «Фрегата».

Поднявшись, беру принесенное с собой полотенце и, вытирая голову, признаюсь:

– Я думал, что вытаскиваю пропавшего старика-инвалида, а этому человеку от силы лет тридцать. Кто он?

– Хейден Кёниг, – спокойно отвечает комиссар.

– Постойте-постойте… Я недавно где-то слышал это имя!

– Несколько часов назад мы про него говорили в вашей каюте, – напоминает итальянец.

– Тот парень, что упал с лестницы на третьей палубе?

– Именно. А потом исчез одновременно со стариком.

Я снова вглядываюсь в лицо покойника и с трудом узнаю в нем того бедолагу, который пару дней назад лежал с разбитой головой у нижней ступени лестницы…

Корсика, Аяччо

Борт корабля французских ВМС

Наше время

– Ты должен снять со старика скальп с изображением руны, – повторил Давид, и в голосе прозвучали стальные нотки.

Он редко сердился, и если это происходило, то не следовало перечить.

– Понял, – пролепетал Огюстен. – Я постараюсь.

– Мы будем ждать тебя в порту Аяччо. До встречи.

Ссутулив худые плечи, Огюстен поплелся к причалу…

– Как бы не засветился он с этим делом, – пробормотал Томас. – Снять скальп – не бумажник стырить.

– Справится, – резко ответил израильтянин, потирая ушибленное колено. – Поехали в отель за азиатами.

Спустя полчаса монах и японец уселись в автомобиль.

Помощник запустил двигатель, вырулил со стоянки и вопросительно взглянул на шефа.

– В аэропорт, – коротко приказал тот.

– Куда мы теперь?

– Мы тоже отправимся в Аяччо – нас ждет там много дел.

– Никогда не слышал об этом городе. Где он находится?

– На юго-западе Корсики. Небольшой городишко, знаменит тем, что является родиной Наполеона…

Аяччо встретил четверых мужчин безветренной погодой, ярким солнцем и разгоряченным воздухом, насквозь пронизанным запахами моря. Казалось, время в сонном городишке течет как-то по-особенному – плавно и неторопливо, все вокруг располагало к отдыху, к наслаждению дивной южной природой. Но команде Давида было не до отдыха. К моменту прибытия лайнера предстояло выполнить большой объем работы.

Первым делом израильтянин связался с боссом, поставившим нелегкую задачу по розыску золота фельдмаршала Роммеля.

Разговор по телефону был намеренно непринужденным: Давид делился впечатлениями о путешествии по Средиземному морю, рассказывал об остановке в городке Аяччо, о прекрасной корсиканской погоде и чудесных морских пейзажах, а также намекнул о планах провести здесь три ближайших дня. Босс – влиятельный и богатейший человек, один из членов Бильдербергского клуба – прекрасно разобрался в закодированной информации и пообещал в ближайшие пару дней присоединиться к «развеселой» компании. Буквально это означало следующее: военное судно с необходимым оборудованием и снаряжением прибудет в указанную точку и будет ждать условного сигнала.

– Надеюсь, позже вы уточните свое место, чтобы мы без проблем нашли друг друга, – сказал он на прощание.

– Да-да, босс, я, разумеется, сообщу название отеля, как только выберу подходящий, – заверил Давид.

Медленно надвигавшийся лайнер заслонил половину южного горизонта.

– Наконец-то, – сплюнул на брусчатку Томас.

– Соскучился по приятелю? – съязвил Давид.

– Нужен он мне! Просто хочется поскорее закончить с этим дельцем, получить свою долю и махнуть на отдых.

– Законное желание. Получишь и махнешь – не сомневайся…

Огюстен дважды за последние сутки выходил на связь. И дважды в завуалированной форме подтверждал успешное выполнение задания. Получив подтверждение, израильтянин пребывал в хорошем настроении и даже позволил вчерашним вечером пару лишних рюмок хорошего коньяку.

Утром он рассчитался за номера в отеле и взял напрокат автомобиль, стоявший в данную минуту в сотне метров от пассажирского терминала. В его салоне скучали азиаты, коим было строго наказано не покидать салона и вести себя тихо. Давид же с Томасом скромно стояли в тени одинокой пальмы и поглядывали на стеклянный фасад пассажирского терминала.

Поначалу все шло нормально. На площадь перед терминалом понемногу собирался народ: уверенные в себе таксисты, шустрые экскурсоводы, родственники и друзья тех, кто толпился на палубах «Costa Fortuna».

Затем тишину городка разорвали сирены амбулаторий и машин французской полиции, выскочивших на площадь из ближайшего проулка.

– Почему здесь полиция?! – завертел головой ирландец.

– Не знаю, – процедил Давид. – Не дергайся. Веди себя так, словно встречаешь вполне здорового и законопослушного друга…

Швартовка продолжалась: пара усердных буксиров подталкивала лайнер к причалу таким образом, чтобы проем парадного трапа соединился с оконечностью висящего в воздухе мостика. Борт судна был в нескольких метрах от «стенки», а от терминала по мостику уже спешили врачи, полицейские и люди в штатском.

– Надо бы посмотреть, – прошипел Томас.

– Ступай. В терминал не лезь, внимания не привлекай.

– Знаю. Не новичок… – Крепыш закурил и, неторопливо переместившись к медицинским машинам, принялся ждать.

Вскоре из проема в борту на мостик вынесли носилки с лежащим на них человеком. Санитары покатили их в сторону терминала, на минуту исчезли из виду, а появились уже в главных дверях фасада. У ближайшей мобильной амбулатории процессия остановилась.