с «четный», «число»). Так что черты и резы могли быть не буквами, а просто зарубками для расчетов.

В любом случае, если бы Черноризец Храбр хотел подчеркнуть, что черты и резы были полноценной письменностью, он сказал бы, что ими не

, а  . И уж точно не стал бы начинать трактат с фразы .

Далее Храбр рассказывает, как славяне пытались писать после крещения, – но говорит он не о восточных славянах и крещении Руси: оно произошло спустя примерно 120 лет после моравской миссии, а Храбр описывает события до нее. Следовательно, упоминает он крещение Моравии, которое прошло около 831 года, и славян, живших именно там.

По словам Храбра, после крещения славяне пытались записывать славянскую речь и делали это

, но «без устроения». Это значит, что латинские и греческие буквы использовались славянами бессистемно, не упорядоченно, так как были плохо приспособлены для записи текстов на славянских языках и не учитывали специфики славянских звуков. Храбр далее поясняет, что римским и греческим письмом было невозможно написать многие слова: например, «бог», «живот», «зело» («очень»), «церковь» – ведь в этих алфавитах не было букв для передачи звуков [б], [ж], [з], [ц]. Поэтому Храбр и называет Кирилла посланником Бога, наконец помиловавшего славян: благодаря деятельности просветителя они наконец получили полноценную письменность.

Если вдруг ученые найдут достоверные и неопровержимые свидетельства существования докирилловской письменности – прежде всего ее памятники – конечно, они признают ее наличие.

Но пока речь об этом не идет – а все «находки», которые демонстрируют лингвофрики (например, надписи, которые читает В. Чудинов), не выдерживают проверку даже здравым смыслом.

Лингвофрики любят упрекать тех, кто не признает их «открытия», в отсутствии патриотизма, в выставлении русских дурачками, которые без Кирилла и Мефодия обойтись не смогли. Но в том, что письменность распространилась на Руси только после крещения, на самом деле нет ничего странного или обидного. Это только исторический факт, который ничего не говорит об интеллектуальных способностях наших предков. У многих других народов с развитой культурой письменность появилась еще позже – например, литовский язык получил письменность только в XVI веке, и это при том, что литовский очень архаичен, он сохранил много черт праиндоевропейского языка.

А настоящая любовь к своей стране и языку заключается не в тиражировании красивых сказок об их прошлом, а в знании их настоящей истории.

Миф четвертый

В буквах алфавита зашифровано послание

Один из самых широко тиражируемых мифов о языке – теория о том, что Кирилл и Мефодий, создавая алфавит и придумывая буквам названия (

), якобы составили из них глубокомысленное послание нам, потомкам. Если прочесть названия букв последовательно, друг за другом, можно приобщиться к великой мудрости первоучителей.

По интернету кочует несколько вариантов перевода «послания», но самый популярный выглядит так:

«Я знаю буквы:

Письмо – это достояние.

Трудитесь усердно, земляне,

Как подобает разумным людям —

Постигайте мироздание!

Несите слово убежденно —

Знание – дар Божий!

Дерзайте, вникайте, чтобы

Сущего свет постичь!»

Распространился он благодаря книгам Ярослава Кеслера – доктора наук (правда, химических, но когда отсутствие специального образования мешало лингвофрикам?), музыканта и последователя концепции альтернативной истории Фоменко и Носовского. Ярослав Кеслер считает алфавит не просто символами для записи речи. Для него это целое учебное пособие, причем древнейшее (мы же помним, что русский язык и русская культура – «самые древние на Земле»):

«Праславянская азбука – первый в истории учебник. Человек, прочитавший и понявший азбучное Послание, овладевает не только универсальным методом хранения информации, но и приобретает способность передачи накопленного знания – т. е. становится Учителем»[290].

Многообещающе, правда?

Кстати, найдите грамматическую ошибку в последней фразе Кеслера[291].

Обратите внимание, что Кеслер называет азбуку «праславянской», демонстрируя полное незнание истории языка и лингвистической терминологии, ведь «праславянским» ученые называют язык-предок всех славянских языков, и был он бесписьменным – во всяком случае, следов праславянской письменности не найдено.

По словам Кеслера, из названий «праславянских» букв складывается следующий текст:

«Азъ буки веде.

Глаголъ добро есте.

Живите зело, земля,

И иже како люди,

Мыслите нашъ онъ покои.

Рцы слово твердо —

Укъ фретъ херъ.

Цы, черве, шта ъра юсъ яти!»[292]

Перевод Кеслера на современный русский язык я привела в начале главы. Но прежде чем проверять, насколько он соответствует исходнику, посмотрим на сам этот исходник и сравним его с теми названиями букв, которые даются в учебниках старославянского языка (по памятникам XI века) и грамматиках XIX века:

* Старославянский алфавит дается по книге: Хабургаев Г. А. Старославянский язык. – М.: Просвещение, 1974. – С. 28–29.

** Алфавит XIX века дается по книге: Россійская грамматика, сочиненная Императорскою Россійскою Академіею. Изданіе третье. – СПб.: Типографія Императорской Россійской Академіи, 1819. – С. 2–3.

Состав азбуки и названия букв менялись с течением времени. И конечно, алфавиты XI и XIX веков отличаются – но вариант Кеслера не соответствует ни тому, ни другому.

Почему-то у Кеслера от алфавита осталось только 29 букв – тогда как в старославянской азбуке их 44 (или 43, если не считать «гервь», которая почти не использовалась). Некоторые буквы он просто выбросил: помимо греческих ограниченных в использовании букв вроде «кси» и «пси» исключены такие важные буквы, как «ю» и «ы», например. Наверное, не получилось их логично вставить в «послание». А некоторые буквы Кеслер безосновательно назвал вариантами одного и того же символа: например, «юсы» большой и малый (хотя обозначали они разные звуки), «ер» и «ерь» (это были сверхкраткие гласные, и они все же различались). Действительно, некоторые древнейшие памятники написаны с использованием одноюсовой или одноеровой системы, но их немного; всё же более распространен был вариант с двумя «ерами» и «юсами». При этом «зело» и «земля», «и» и «иже» в алфавите оставлены – ведь без них текст послания не получился бы таким связным.

Многие названия букв просто исковерканы (я отметила их в таблице восклицательным знаком). Названий, не совпадающих ни с одним «традиционным» вариантом, оказалось целых девять. Если некоторые несоответствия можно оправдать тем, что у Кеслера не нашлось подходящего шрифта для передачи буквы

, то, например, превращения буквы «еръ» в «ъра» или