Мира кашлянула и спросила:

– Простите, а у вас в семье все в порядке? Я случайно видела, как вы о чем-то спорили с вашим отцом.

Седрик опомнился и с трудом отвел от меня взгляд.

– Ерунда. У нас бывают кое-какие трения. Мы обсуждали, кто будет представлять Аделаиду. Отец хотел сделать это сам, но я возразил, что он должен уступить мне, поскольку ты… вы, Аделаида, мое приобретение.

Раньше он бросался такими словами совершенно спокойно, но сегодня почему-то запнулся.

– И?.. – поинтересовалась я.

– Я выиграл.

Я ухмыльнулась.

– А бывает иначе?

Седрик на секунду смутился.

– Мне позволили представить тебя, но с условием, что ты первым познакомишься с Уорреном Дойлом, – произнес он, вновь переходя на «ты». – Мой отец был вынужден дать согласие, потому что я пообещал ему устроить тебе встречу с мистером Дойлом.

Я кивнула. Я знала, что после нашего торжественного дефиле по залу заинтригованные ухажеры будут обращаться к представителям Блистающего Двора, дабы договориться о танцах и разговорах с жемчужинами. Это должно было предотвратить толкучку вокруг нас.

– А меня тоже вы представите? – осведомилась Мира.

Седрик покачал головой и указал на высокую женщину.

– Нет, Айяна.

Мира с любопытством посмотрела на столь необычную персону.

– Кто она?

– Баланканка, – ответил Седрик. – Она выполняет наши поручения.

Мы с Мирой изумленно переглянулись. Баланканцы, как и икорийцы, населяли Адорию еще в те времена, когда туда добрались осфридцы и другие путешественники-первооткрыватели, отважившиеся переплыть Закатное море. В отличие от икорийцев, с баланканцами никогда не возникало ни войн, ни территориальных споров. Это было связано отчасти с тем, что их северные земли оказались гораздо менее привлекательными. Помимо прочего, они являлись очень серьезными противниками – не то что полудикие икорийцы! Их культура считалась развитой и древней, хоть и не похожей на нашу.

– Что она тут делает? – спросила Мира.

Баланканцы порой пытались примирить икорийцев и осфридцев, но чаще держались особняком.

– Ее нанимает дядя Чарльз, – пояснил Седрик, – обычно ей поручают проследить за девушками после брака. Если она видит нарушения или дурное обращение, она сразу же решает все проблемы.

Мы не успели узнать подробности: мистрис Калпеппер построила нас в соответствии с нашим рангом для торжественного выхода. Мне, конечно, следовало идти первой. От волнения у меня задрожали руки, и я отчаянно старалась успокоиться. Дома, в Осфриде, обо мне докладывали – и я смело переступала пороги бальных залов и светских салонов. В отличие от жемчужин, я никогда не пасовала перед толпами аристократов и не могла понять, что же творится со мной сейчас. Но внезапно меня осенило. Пусть мы и сдали все экзамены, а потом выдержали суровое путешествие по Закатному морю, но теперь нас ожидало нечто неизвестное. То, с чем никто из нас никогда не сталкивался.

Некоторые девицы побледнели, других трясло.

Мистрис Калпеппер опять велела мне идти. Мне хотелось оглянуться на Миру, получить последний ободряющий взгляд, но она шла позади меня, и я решила не искушать судьбу. Не хватало еще получить выговор от мистрис Калпеппер!

Вдруг я заметила Седрика, стоящего у дверей. Он поймал мой взгляд и кивнул. Я шагнула вперед.

– Аделаида Бейли, бриллиант! – провозгласил мужской голос.

Я посмотрела по сторонам и поняла, что Торны не поскупились на обстановку. Они сумели превратить простое помещение в настоящий бальный зал. Цветы и свечи, тонкие полотняные скатерти и хрусталь… Если бы не грубые деревянные стены и не балки над головой, то все походило бы на типичный осфридский прием.

Жемчужины должны были дефилировать по ковровой дорожке и идти прямо к помосту, который находился у противоположной стены зала. Слева и справа уже выстроились гости, сдержанные и молчаливые – без следа грубости или наглости адорийских зевак на пристани.

Но иначе и быть не могло: ведь на бал пригласили всю местную элиту, и превосходно одетые адорийцы с бокалами вина доброжелательно смотрели на дебютанток. Среди гостей были и женщины: матери, надеющиеся помочь сыновьям, или просто светские дамы, пришедшие из любопытства.

Я двигалась плавно и с изяществом. Я – лучшая в Блистательном Дворе. Я – новая аристократка и старая аристократка, потомок основателей Осфрида. Мое положение только упрочится, и я буду вхожа в самые богатые семьи Адории. Именно ради этого я приложила столько усилий и прибегла к миллиону уловок. Я – бриллиант, и мне предстоит познакомиться со сливками Триумфального. Я буду посещать престижные мероприятия и танцевать на балах. И я принесу самую крупную сумму – и самую большую комиссию, какой еще не знали жемчужины Торнов.

Я дошла до помоста, где один из нанятых слуг молниеносно помог мне подняться по ступенькам. Я заняла место в центре длинного сервированного стола и мельком посмотрела на бокалы с водой. Миссис Калпеппер строго-настрого запретила нам есть, поэтому мы утолили голод заранее, но в горле у меня давно пересохло.

В зал входила следующая девушка, но я еще чувствовала на себе взгляды окружающих. Я держалась с такой уверенностью, которая сделала бы честь королеве Осфрида.

Однако появление Миры взбудоражило гостей. По моему мнению, Мира являлась самой красивой из всех жемчужин. Пусть Джаспер и ворчал, но я не сомневалась в том, что немало мужчин захотят сделать Миру своей женой, несмотря на ее происхождение. Помня о волевом характере подруги, я едва не рассмеялась. Наверняка главная проблема будет заключаться в том, чтобы Мира дала согласие на брак! Я улыбнулась… и неожиданно встретилась взглядом с Уорреном Дойлом. Он ответил мне улыбкой, решив, что она, конечно, адресована ему.

Когда жемчужины заняли свои места, великосветская сдержанность начала давать сбой. К Седрику, Джасперу, Чарльзу и Айяне моментально обратились с требованиями о более близком знакомстве с жемчужинами. Кавалеры выстраивались в очереди, чтобы получить шанс с нами пообщаться.

Мира, сидевшая слева от меня, тихо произнесла:

– Вечер будет долгим.

Несмотря на первоначальную сумятицу, все мгновенно пришло в порядок. Седрик направился ко мне и, предложив руку, повел в зал.

– Готова познакомиться со своим главным поклонником?

– А я считала, что мой главный поклонник – ты.

– Я – человек скромный. Куда мне до невероятно богатого сына губернатора, который, похоже, души в тебе не чает! Не забудь, что он вдобавок еще и будущий государственный деятель.

Я решила посмотреть на самого претендента. Уоррен Дойл сиял и взволнованно переминался с ноги на ногу. Камзол Уоррена, сшитый из бронзовой ткани, был такого же покроя, как и у Седрика: подогнанный по фигуре и наглухо застегнутый под горло. Казалось, Уоррен очень старался выглядеть серьезным, однако губы у него расплывались в мальчишеской улыбке.