в следующий миг я ощутил, как земля уходит из-под моих ног. Когда увидел собранные в косу волосы, яркую курточку и радостную улыбку на лице, изумленно уставился на Пташку, и не веря своим глазам, снова уставился на свою дочь. Та, увидев меня, бросилась ко мне на руки, вжимаясь в меня насколько хватало ее детских сил.

— Пап, я так скучала! — зашептала она мне. — Представляешь, я загадала Деду Морозу встречу с тобой и он мне депозитом сделал подарок. Мама сказала, у нас мало времени, но потом мы с тобой обязательно будем видеться чаще и общаться. Пап? Ты знал, что я тебе кучу подарков накупила уже? Если бы я знала, что мы встретимся, я бы с собой все привезла. А то как-то некрасиво получается, ты меня заваливаешь и балуешь, а я с пустыми руками…

Она что-то говорила и говорила, пока я надышаться ею не мог и плевал на проступившие слезы. Говорят, мужики не плачут? Плачут, когда есть тот, кто этого стоит. Моя дочь стоила. Она стоила гораздо больше моей репутации отморозка, моей жизни и всего этого мира в целом. Алина — и есть мой мир.

— Ты такая большая стала, — шептал я, пока пытался налюбоваться ею.

— Конечно, выросла, — Алина фыркнула и гордо вздернула нос. — Я в первый класс иду. Я уже взрослая совсем.

— Взрослая, — согласился я, вжимая ее в себя как можно крепче. Этот миг такой короткий, я не мог им насытиться, зная, что в любой момент нас могли остановиться.

— А хочешь, я покажу тебе, что мне подарили к Первому сентября? — дочь окончательно адаптировалась и перешла к своей излюбленной привычке — хвалиться подарками.

— Конечно, хочу, — я вопросительно посмотрел на Пташку, та кивнула. Руслан ушел в сторону позволяя нам с дочерью пройти к авто.

Мы проболтали около часа, но мне показалось, что прошла всего минута. Пока Алина болтала, делясь всеми новостями, которые накопились у нее за время нашей разлуки, я болванчиком кивал, впитывая каждое слово и очаровывался ей все сильнее.

Она безумно похожа на меня. Моя копия. Волосы, глаза, нос. Улыбка. Все мое и только губы мамины. Это моя принцесса и та, с кем мне будет тяжелее всего прощаться на смертном одре. В том, что он уже совсем близок, я не сомневался.

Когда Пташка привезла мне дочь, я уже не сомневался в том, что дела мои плохи. Значит, мои дни сочтены и чуйка меня не провела.

Мне стоило непосильных трудов попрощаться с дочерью. Оба не хотели, но понимали, так нужно. Я набрехал ей в три короба, что мы скоро увидимся. Она поверила. Алина мне всегда верила, а я ни разу не врал. Сегодня впервые. Во благо, но все равно чувствовал себя последней паскудой.

Когда вышел из машины, сбил с лица маску человечности и надел другую: хладнокровия. Моя привычная ипостась, в которой мне более комфортно.

— Кто знает, что вы тут? — спросил, переводя взгляд с мента на Пташку.

— Мы транзитом. За границу укатили, задержались в соседнем городе. Никто не знает, что мы тут, — Пташка вцепилась в руку Руслану, догадываясь, что настал этап пыток.

— Как нашли меня?

— Ты забыл, кто мой муж? — она попыталась улыбнуться, но быстро спрятала улыбку, столкнувшись с ледяным взглядом.

— Как. Вы. Нашли. Меня?

— Случайно увидели в Торговом центре, — вклинился мент. — Дальше не составило труда тебя найти. Работа обязывает. — хоть бы улыбнулся. Говорил, как рапорт читал. Менты все такие: ледяные ублюдки без жизни в глазах.

— Ты получаешь деньги от меня? — отвлекся от него на Пташку.

— Получаю. Алине нравятся твои посылки. Я говорю, что это ты передаешь, — она смутилась, потому что проболталась. Когда я увидел удивление в глазах Руслана, не смог сдержать ухмылки.

Да, ментяра. Так вот. Мы умеем хранить секреты.

—Ты уедешь? Мы сможем привозить тебе дочь. Подумай хорошо.

— Подумаю.

— Уезжай. Со своей девушкой. Она научит тебя снова верить людям, вот увидишь. Я видела вас, хорошенькая. — Пташка подошла ко мне и заглянула в глаза. — Макс, я хочу, чтобы ты жил. Чтобы нормально жил, чтобы у нашей дочери был отец, она тебя безумно любит, а ты погибаешь без нее. Я знаю, что она для тебя значит и мне очень больно от того, как сделал Волков. Ради дочери, пожалуйста, уезжай.

— У тебя все? — я окончательно закрылся ширмой от сантиментов.

— Да. Можно я тебя обниму на прощание?

— Ты хотела сказать: в последний раз? — уточнил я и, не дав ей ответить, прижал к себе, целуя в висок.

Зная сентиментальность Пташки, лучше самому разорвать этот узел и поскорее попрощаться. Она всегда всех жалела. Не хватало еще, чтобы меня начала. Хотя… поздно. Зашмыгала носом, отвернулась, чтобы никто не увидел. Потом вовсе убежала в машину. Ее можно понять. Однажды она меня уже хоронила, но тогда попрощаться ей не дали.

Я с тоской взглянул на «Тойоту», в которой находилась моя дочь и тоже собрался уйти. Остановил Руслан.

— Вариант побега тебя не прельщает? — Руслан закурил, с прищуром наблюдая за мной.

— Я хочу остаться здесь. Не прячась, не озираясь, видясь с дочерью. Но, увы, это не мой вариант. Разве только...

— Завалить Волкова, — продолжил мою мысль.

— Я могу, да, — я деловито кивнул. — Я думал над этим. Два года думал. Хочешь мне в этом помочь?

— Я бы никогда не стал тебе помогать, если не Пташка. Она очень переживает за тебя. И у меня есть вариант помочь тебе. Если справишься, то будешь свободен от узд Волкова.

— Помочь мне? Не боишься, что я заберу у тебя ее потом? — уточнил, внимательно наблюдая за его реакцией. У него даже тень по лицу не пробежала:

— Нет. Макс, я в отличие от тебя не параноик. Два года назад у нее был выбор и она могла пойти с тобой, но осталась со мной. Она никогда к тебе не вернется, это моя женщина. А ты уважаешь ее выбор. Как бы я не презирал тебя за твой образ жизни, я уважаю тебя, как отца Алины. И за твое отношение к Пташке. Поэтому предлагаю помощь. Ничего личного, все ради них, — он кивнул в сторону авто.

—