и охранниками сразу в каплицу. Ух, как мне хотелось пристукнуть Дидье на месте! Я прям не в себе была. Как он посмел вас обидеть?!

Николетт обняла Дороти. Прижала к себе крепко-крепко – какая у неё верная преданная… нет, не служанка, подруга! Филимона тискать, конечно, не стала, но наговорила ему много-много тёплых благодарных слов, и его чопорное лицо снова потеряло невозмутимость – теперь там сияла довольная улыбка:

– Всегда к вашим услугам, госпожа.

 

 

Глава 53. Тайник

 

Глава 53. Тайник

 

Этой ночью Николетт решила не ложиться спать, а дождаться возвращения Теодора. Она заняла наблюдательный пост на балконе. То всматривалась в темноту подъездной дороги, то любовалась звёздами. В воздухе ощущался пьянящий запах моря, хотя поблизости замка не было крупных водоёмов. Может, где-то недалеко прошла гроза, и ветер разносит по окрестностям её освежающее дыхание?

Но каким бы чудесным не казалось это ночное бдение, Николетт не терпелось поскорее увидеть Теодора. И, наконец, в сонной тишине послышался топот копыт. Она поспешила навстречу всаднику. Пулей промчалась по коридорам и лестницам замка, чтобы оказаться на крыльце ровно в тот момент, когда Теодор начал подниматься по ступеням. Он тут же порывисто заключил её в объятия.

– Не спишь? – прошептал хрипло.

Что это? С него стекала вода, и он пах грозой, свежестью и морем. Попал таки под ливень? Николетт с жадностью вдыхала этот кажущейся ей неимоверно мужским аромат. И без разницы, что её платье тоже намокло.

Он обхватил прохладными ладонями её щеки и поцеловал. Его губы тоже были упоительно прохладными. Но только в первый момент. Потом от поцелуя стало становиться жарко. Николетт пьянела от новых неизведанных до сих пор ощущений, которые иначе как сладкое сумасшествие не назовёшь.

Они не пошли в замок – гуляли по парку, взявшись за руки. В нежной теплоте бархатной ночи одежда быстро просохла. Теодор рассказал, как дождался приезда констебля. Тот выслушал обвинения в адрес Дидье и принял решение тут же взять его под стражу. Прямо из каплицы генерала под конвоем доставят в ближайшую кутузку.

Этого рассказа Николетт вполне хватило. Больше говорить о Дидье не хотелось. Была тема поинтересней.

– Я знаю, где тайник, – лукаво улыбнулась она.

– Прочла тайнопись на картине? – догадался Теодор.

– Да. Серебристая вязь, которая тянется слева направо по низу полотна – в ней была подсказка. Идём!

Николетт потянула Теодора за руку ко входу в замок. Он послушно пошёл за ней.

– Ты уже убедилась, что тайник действительно там?

– Нет. Без тебя не стала.

Теодор рассмеялся.

– Я полагал, что любопытство – самая непреодолимая женская слабость.

– Во-первых, преодолимая, во-вторых, не слабость, а, в-третьих, я бы всё равно не смогла открыть тайник. Потому что перстень остался у тебя.

Они шли центральными коридорами замка.

– Догадываешься, куда мы направляемся? – взглянула на Теодора Николетт.

– В подвал? Наверняка, Фамилиен устроил тайник в самом дальнем глухом недоступном уголке замка.

– Нет. Мы идём в обеденный зал.

– Проголодалась?

– И это тоже, – улыбнулась Николетт.

Прогулка на свежем воздухе действительно распалила аппетит. А Филимон, как знал – ещё с вечера предупредил, что оставил для господ в обеденном зале сэндвичи с беконом. Так, на всякий случай.

Но сэндвичи подождут. Николетт вывела Теодора на балкон, который из-за внушительных размеров считался продолжением обеденного зала. Балкон использовали для того, чтобы в тёплое время года можно было завтракать, обедать или ужинать на свежем воздухе. Наверняка Теодор провёл здесь много времени. Даже Николетт успела не раз попить чай за уютным плетёным столиком, который расположен был напротив большой стены, украшенной замысловатыми барельефами.

– Здесь, – Николетт остановилась и принялась разглядывать лепнину.

Чувствовалось, что над барельефом трудился искусный мастер. Может, сам Фамилиен? Не исключено, что он открыл в себе не только талант художника, но и скульптора.

Лепнина представляла собой в основном растительные узоры – ветви цветущей яблони, гроздья рябины, виноградная лоза. Все эти растения можно встретить в парке, разбитом возле замка. Все, кроме одного.

– Здесь? – удивился Теодор.

Он тоже поводил глазами по стене. Николетт понимала, что ему сложно разглядеть что-то необычное в том, что с детства видел неоднократно. Впрочем, она тоже без подсказки, прочитанной на картине, ни о чём бы не догадалась. Хотя теперь, когда знала правильный ответ, загадка Фамилиена казалась не такой и сложной.

– Я понял, – вдруг воскликнул Теодор. – Речь вот про этот барельеф, да? – он указал на ветвь экзотического дерева с крупными изумительно красивыми цветами, над одним из которых зависла маленькая заморская пташка.

– Да.

Николетт не удержалась, чтобы не провести рукой по искусной лепнине – дотронуться до нежных лепестков и лёгких пёрышек.

– Как же я раньше не догадался? Лилая – любовь Фамилиена, его экзотическая птичка, – Теодор тоже поднёс ладонь к стене, но ему оказалось интересней скользить не по барельефу, а по руке Николетт. Всё выше и выше – к плечу и шее, чтобы заправить прядь волос за ухо нежно и щекотно. А потом шеи коснулись его губы. Едва ощутимо. Дразняще. Волнующе. Она едва не забыла, зачем они сюда пришли.

– Если одновременно надавить на сердцевины двух крайних цветов, что-то должно произойти, – именно так поняла тайнопись Николетт.

Цветы были расположены достаточно далеко друг от друга – одному человеку не дотянуться. Но ведь их двое! Теодор встал с левой стороны барельефа, Николетт – с правой. Ух, волнительно, что же сейчас произойдёт?! И ещё более тревожно от мысли – а вдруг ничего не произойдёт?

Они, не сговариваясь, одновременно надавили на сердцевины цветов.

Щёлк!..

Хрусть!..

Брямц!..

Сработало!!! Сердце выскочило из груди и забилось заполошно где-то в горле.

Старый механизм ожил – заскрипел, застонал, натужно завыл. Барельеф с экзотической птичкой пришёл в движение – подался вперёд, а затем заскользил вверх, открывая глубокую нишу в стене.

И пусть балкон освещали только звёзды и несколько ночных настенных светильников, это не помешало разглядеть, что находится в нише – средних размеров ларец. Как и полагается в любой легенде про тайник – ларец выглядел изящно и дорого, ещё и переливался таинственным светом. Теодор достал его из ниши и поставил на стол. Ларь был заперт, однако не трудно догадаться, чем его можно отпереть. Тео достал из кармана фамильный перстень, но не стал подносить к замку. С тёплой