себя безвольным. Слабым. Подчиненным. Поймешь, что я не играю с тобой. Я хочу указать тебе твое место. Подо мной сейчас. Ты больше не причинишь боли. Никому из нас, понятно? Ни себе. Ни мне. Ни Ивэну. Ни Луи!

Лотти перехватила кинжал Флорана и замахнулась резко, наотмашь, по его бедру. Будто дикая кошка когтями. Но не коснулась губами, слизывая кровь. А лишь растерла ее подушечкой пальца. Если бы Флоран был чуточку внимательнее, он заметил бы, что это полностью совпадает с уже поджившим следом от укуса волка на бедре у Луи.

– Это не занятие любовью, Флоран. Это моя месть, – прошептала Лотти едва слышно.

Услышал ли Флоран? Испугался ли? Ей было все равно. Он играл с Луи, когда вытолкнул его на арену? Беззащитным, беспомощным перед магическими волками. Сейчас уже она… поиграет с Флораном.

– Месть? – его брови взметнулись удивленно.

Еще никогда ни одна девушка не вела себя с ним так. Даже когда Флоран не был еще королем или опекуном Ивэна, любая в его постели беспрекословно подчинялась ему, да и… никогда не заговорила бы о том, что он вредит себе. Со времен первой любви, корыстной куколки Катарины, в его жизни были только пустышки, которые любили лишь дорогие наряды и красивые балы. Лишь себя. Но Лотти… она так отличалась от алиенорских кокеток, что он одним взглядом был готов разложить ее на постели и взять. Горящим. Жаждущим. По-больному голодным до нее.

– Неужели тебе есть дело, что я врежу себе? – спросил Флоран хрипло. – Не только тебе, Ивэну, твоему Луи…

На последних словах его верхняя губа дернулась, как у рычащего зверя. Но Флоран не пытался оттолкнуть Лотти с кинжалом или защититься. Он все еще был заведен. На головке его члена поблескивала капля горячей смазки, а дыхание было сбито.

Лотти усмехнулась немного пошло, немного грустно – и как это все совместилось? Когда она резко вытянула руку с кинжалом и второй рукой толкнула в грудь Флорана, удерживая его на месте уже всерьез.

– Мне до вас всех есть дело, – отчеканила она уже зло. – И до тебя. И до Ивэна. И до Луи. Неважно, кого я люблю, а кого готова убить из вас, мужчин. Важно другое: я никому из вас не дам вредить ни себе, ни друг другу.

Ее рука упиралась в грудь Флорана жестко. Не давая сдвинуться с места. А кинжал прошелся уже опасно, по горлу. Она никогда не чувствовала себя убийцей. Но сейчас перед ее глазами стоял Луи там, на арене. И в ответ на дикую ревность в голосе Флорана, когда он произнес имя соперника, она прижала кинжал к горлу плотнее. Так, чтобы острие обожгло всерьез.

– Хватит вражды между тобой и Луи, – серьезно проговорила Лотти. – Ты заплатишь за все, Флоран. И за свою идиотскую ревность. Я заставлю тебя молить о пощаде. И запомнить этот урок…

Кинжал прошелся по горлу вниз, между ребер, оставив лишь тонкую алую ниточку. А потом Лотти отложила кинжал и расстегнула золотой браслет-кольцо на своем тонком запястье. Мгновение – и он защелкнулся на уже напряженном от желания члене Флорана. А она накрыла его член ладонью, скользнув на него сверху. Лотти была в одежде, но не собиралась раздеваться. Лишь медленные ласки, наложившиеся на слабость, и аромат масла с афродизиаком на ладонях… Второй рукой она накрыла соски Флорана и слегка царапнула, смазывая возбуждающим маслом и их.

– Это безвредное средство, – искушающим голосом проговорила Лотти на ухо Флорану. – Тебе не будет больно. Только мучительно сильно захочется кончить. И ты будешь умолять меня об этом. Помнишь, как ты хотел, чтобы Луи молил о пощаде там, на арене? Помнишь, до чего довел себя Луи, едва не умер из-за собственной гордости? Ты так же горд, Флоран, я знаю. Но я покажу тебе, что в моих руках ты растаешь, как свеча на рассвете. И будешь умолять меня об оргазме. Просить прощения за свои грехи… и убеждать меня в том, что ты больше никогда, никогда не коснешься артефактов из других миров. Не призовешь чужие сущности. Ни магических волков. Ни каменных воинов. Понял, мой… муж?

Последнее слово Лотти произнесла с оттенком горечи, изогнув губы в печальной улыбке. Она больше не верила Флорану. И эта месть имела привкус пепла на губах. Отличаясь, как небо и земля, от той, другой ночи. Где власть над Флораном была сладкой, словно мед. А не горькой, как полынь, взращенная на пожарище.

Глава 25

Флоран застонал, его тело невольно выгнулось навстречу ладоням Лотти. Правда, больше он не пытался подняться или даже напрячь мышцы. Поддался слабости. А может, поддался ей, его Лотти? Сейчас, в свете камина, она выглядела невероятно прекрасной. Темные волосы локонами спадали на плечи и шею, одежда лишь подчеркивала тонкую фигурку, а глаза горели таким огнем, что уже от этого можно было сорваться на хриплый, полный желания стон.

– Я уже… уже хочу тебя, моя девочка, – облизнул Флоран пересохшие губы, все еще надеясь, что Лотти рано или поздно сменит гнев на милость.

Афродизиак начинал действовать. Изначально чуть теплое от ее пальцев, масло будто начало разгораться. Немного жечь кожу. А главное, повышать чувствительность до предела. Так, что даже касание воздуха заводило, заставляло хотеть потереться обо что-то всем телом, как возбужденному зверю.

Лотти не была мучительницей по натуре. И уколы совести кололи ее достаточно ощутимо с самого начала ее мести. Но Лотти успокаивала себя тем, что не причиняет Флорану боль. Ни физическую, ни душевную.

– Твое желание будет разгораться с каждым мгновением все сильнее, – шепнула Лотти исскушающе на ухо.

Она потерлась всем телом о Флорана, как кошка. А после продолжила дразнящие касания. Ее кончики пальцев творили чудеса. Они порхали по телу Флорана. Где-то царапая, где то поглаживая. Оставляя тонкие следы от ногтей. И легкие синяки от нажатия пальцами.

Ее ладонь двигалась в непрерывном заводящем ритме. Лаская член Флорана. Она играла с его головкой. Слегка сжимала ее. Стирая прозрачные капли смазки. Скользила ниже, по напряженному стволу. Спускалась до основания. А потом снова поднималась.

Лотти могла мучить Флорана вечно и втайне любовалась выражением его лица. Ее месть работала. Его тело вздрагивало от наслаждения, лицо искажалось, будто от страдания. А губы шевелились, когда Флоран что-то неслышно шептал.

– Лотти… Лотти… еще… пожалуйста… – слетало с его