«А если Скайлер не придет? Боже, только бы она пришла! Еще одного разочарования мне не вынести».

По телефону голос Скайлер звучал так искренне, уверенно, спокойно. Она ничем не походила на взбалмошных подростков, с которыми Элли приходилось иметь дело; большинство из них совсем недавно перестали играть с куклой Барби, переход к материнству был для них незаметным. Скайлер Саттон производила приятное впечатление, однако разговор с ней озадачил Элли и пробудил в ней немало сомнений.

Саттон… Эта фамилия показалась Элли знакомой, словно она встречала ее в рубрике светских новостей в газетах… или в списке меценатов новой оперной постановки. Несомненно, к кругу знакомых Скайлер принадлежали активные члены церковных комитетов, представители общественных организаций, порядочные семьянины, физически здоровые люди, обожающие животных и детей. Захочет ли Скайлер Саттон отдать ребенка изнемогающему от усталости психологу, не сумевшему сохранить свой брак?

Элли прикинула свои преимущества. Она образованна, общительна, еще довольно молода. Выглядит подтянутой, хотя не мешало бы подкачать ноги. Но самое главное — всей душой жаждет иметь ребенка. Ни успеха, ни денег, ни признания, ни даже прочных отношений с мужем она не желает так, как материнства.

Может, ей суждено воспитывать именно этого ребенка? Рассудок давал отрицательные ответы, но чутье не соглашалось с ним.

«Не забывай: этой встречи ты не искала, все получилось само собой. Это что-нибудь да значит».

— Доктор Найтингейл?

Элли вздрогнула и подняла голову.

В первую же секунду ее поразила удивительная миловидность стоящей перед ней молодой женщины — стройной, как спортсменка, подтянутой, с голубыми, чистыми, будто горные озера, глазами, шелковистыми светлыми волосами, спадающими на плечи. Скайлер не пользовалась косметикой. На ней были джинсы, тенниска и свободный замшевый жакет; за спиной висел холщовый рюкзак. Ее сочли бы своей в любом кампусе «Лиги плюща», однако лицо Скайлер казалось не по возрасту взрослым. Судя по манере держаться и высоко поднятой голове, эта девушка привыкла жить своим умом и никому не позволяла вмешиваться в свою жизнь.

Элли охватила тревога. Поднявшись, она протянула руку.

— Вы Скайлер? Спасибо, что пришли.

— Простите за опоздание. Я попала в пробку. — Голос и манеры Скайлер отличались аристократизмом, держалась она непринужденно.

— Важно то, что теперь вы здесь. — Элли улыбнулась, не желая выказывать чрезмерную радость. — Присаживайтесь, пожалуйста.

Но девушка не села. Элли вдруг поняла, что Скайлер изучает ее, притом отнюдь не враждебно.

— А вы выглядите моложе, чем я ожидала, — заметила Скайлер.

Напряжение мало-помалу покидало Элли.

— Когда вам будет сорок, вы поймете, что это еще не старость, — с улыбкой отозвалась она и тут же пожалела о своих словах. Пожалуй, они прозвучали слишком снисходительно.

Но Скайлер будто не расслышала их. Помедлив, она сказала:

— Странно… мне кажется, мы с вами уже встречались.

— Может быть. Время от времени я читаю лекции в колледжах. Где вы учились?

— В Принстоне, но мы встречались не там. — Скайлер тряхнула головой, будто проясняя мысли. — Или я вас просто с кем-то спутала. Впрочем, не важно. — Бросив рюкзак под стол, она села напротив Элли.

— Заказать вам что-нибудь? — спросила Элли. — Если вы проголодались, здесь есть суп и сандвичи.

— Нет, спасибо. В последнее время мне не всегда удается съесть даже пару печений. Не помню, когда я получала удовольствие от еды. Но от чая не откажусь.

Элли отошла к стойке и вскоре вернулась с дымящейся стеклянной чашкой. Она поставила ее перед Скайлер, испытывая непривычное стремление позаботиться об этой девушке, хотя бы подуть на чай или убедить ее что-нибудь съесть. Но это выглядело бы нелепо. Ведь они только что познакомились.

— Я хорошо помню первые три месяца своей беременности, — заговорила Элли. — Меня постоянно тошнило. Мне не удавалось удержать в желудке ни крошки. Даже лизнув почтовую марку, я мчалась в туалет. — Она усмехнулась и задумалась: считает ли Скайлер чувство юмора необходимым для приемной матери? Элли надеялась, что это так.

Но Скайлер даже не улыбнулась, и по ее взгляду Элли поняла, что сморозила глупость. Может, она слишком легкомысленно заговорила о столь важном предмете?

— Но я думала… то есть Тони не упомянул о… — Скайлер осеклась и порозовела.

Элли охватило раскаяние. Почему ей никогда не удается держать язык за зубами?

— У меня была дочь, — объяснила она, с болью осознав, что говорит о Бетани в прошедшем времени.

Откинувшись на спинку стула, Элли вздохнула. С чего начать? Что именно рассказать? Она оглянулась на бродящую между стеллажами полную пожилую женщину, продавщицу «Барнса и Нобла». На карточке, прикрепленной к ее груди, было написано имя — Би Голден. На миг Элли ощутила безудержное желание поменяться с этой женщиной местами. Би Голден с завитыми седыми волосами, имеющая доступ к множеству книг, наверняка знала ответы на все вопросы.

— Если вам тяжело вспоминать об этом, поговорим о чем-нибудь другом. — Скайлер наматывала на указательный палец прядь волос и была не менее смущена, чем Элли. Вместе с тем Элли осознала: если она не воспользуется случаем сейчас, момент будет упущен навсегда.

— Ее звали Бетани, — сказала она. — Мою дочь похитили.

Долгую, томительную минуту Скайлер молчала. Элли видела, как она побледнела.

— И она… неужели ее…

— Ее не нашли.

— О Боже! — Скайлер потупила взгляд. — Худшего невозможно представить…

— Да.

— Искренне сочувствую вам.

— Это случилось много лет назад.

— Такое не забывается. Никогда.

Скайлер вскинула голову, ее глаза вспыхнули, и Элли охватило странное чувство, что она каким-то таинственным образом связана с этой девушкой. Скайлер ощутила то же самое, ее охватил озноб.

Вдруг Элли тихо спросила:

— Скайлер, вы уверены, что хотите этого? Вы действительно готовы расстаться с ребенком?

Росток душевной близости, возникшей между ними, мгновенно увял. Лицо Скайлер ожесточилось, голос стал ледяным.

— На то у меня есть свои причины.

— Ясно, — кивнула Элли.

Но Скайлер уже раскаивалась в своей резкости.

— Тони сказал, вы очень милы, — призналась она.

— Надеюсь, он не ошибся, — через силу улыбнулась Элли.

— А что он говорил вам обо мне? Попробую догадаться сама… Что я нервная, самодовольная девчонка, с которой хлопот не оберешься, верно?

Неудобная, полудетская поза, которую приняла в эту минуту Скайлер, поставив локти на стол и подперев подбородок ладонями, совсем не вязалась с уверенностью, исходившей от нее несколько минут назад. Неожиданная перемена обезоружила Элли.