class="p1">Эсса не поддалась, ее хватка стала сильнее, пальцы впились в плечо тамиру так напряженно, что посветлели костяшки пальцев.

Девушка отрицательно покачала головой и тихо, предостерегающе прошептала:

— Оглянись.

Арий обвел толпу отрешенным взглядом, и я последовала его примеру.

Всматриваясь в чужие лица, я видела лишь ненависть и жажду крови от которых пробирала дрожь. В них не было ни жалости к маленькому беззащитному тамиру, объятому страхом, ни сочувствия к слезам девочки и к мучительной боли её избитого отца. Против этой толпы невозможно выстоять или найти в ней поддержку. Тот, кто шагнет за пределы круга обречен на ту же участь, что и мужчина, корчащийся на земле от боли в сломанных ребрах, или того хуже — на смерть.

Если Арий вмешается в происходящее, проявит свою сущность, горожане загонят его, как дикого зверя, растерзают и бросят шкуру, как трофей, у камина в одном из местных трактиров. А что ждет меня, если я поддержу его? Скорее всего мое тело найдут чуть позже в одной из зловонных канав и объявят жертвой нападения тамиру.

В глазах Ария читалось отчаяние, он сжал челюсти так сильно, что на скулах проступили желваки. Тамиру перевел беспомощный взгляд на развернувшуюся впереди сцену, но больше не предпринимал попыток вырваться за пределы толпы.

Тем не менее Эсса не ослабила хватку. Ее лицо застыло в бесстрастной маске, лишь пульсирующая на шее вена выдавала напряжение девушки. Я не сомневалась, что в тот момент в нас четверых кипел одинаковый спектр эмоций: злость, жалость, отчаяние, бессилие и жажда прийти на помощь маленькому тамиру, смешанная со страхом.

Тем временем мужчина поднял руку выше, демонстрируя зверька толпе. Маленькая куница беспомощно обмякла, затравленным, умоляющим взглядом впившись в лица людей.

— Вот оно доказательство того, что этих тварей давно пора уничтожить! — провозгласил мужчина. — Император обманывает нас, уверяет, что тамиру всё еще не опасны и что наша кровь смертельна для них.

— Не мыслимо, — загудели в толпе.

— Но ведь раньше наша кровь была для них ядом. Как это произошло? — вздыхали одни.

— Ведьмам стоило уничтожить этих тварей! — вторили другие.

Мужчина прижал дуло револьвера к пушистому боку куницы. Маленький тамиру сжался от прикосновения холодной стали.

— И пока мы верим его лжи, он позволяет этим тварям проникать в наши города и разгуливать среди нас! — продолжал басовито кричать человек. — Кто знает, может они уже прячутся под ликами наших близких?!

Эспер попытался отвести мой взгляд, но в этот раз я нашла силы, чтобы бороться с другом.

«Прошу тебя, Алесса, не смотри», — взмолился он.

«Мы должны помочь», — запротестовала я.

«Ты же знаешь — мы не можем», — с горечью ответил тамиру.

На миг улица расплылась перед моими глазами, и я увидела происходящее глазами Эспера. Но взгляд тамиру был прикован не к разгоряченной толпе и мужчине в центре, чья пылкая речь теперь звучала издалека, а к существам на крышах. Их было четверо — тамиру похожие на кошек и белок, опасливо тянулись к краю, наблюдая за происходящим и стараясь не выдать людям своего присутствия. Их взгляды полнились жалостью и неподдельным страхом. Ребенок тамиру в руках человека был обречен — люди жаждали его смерти, а собственные сородичи не смели открыто выступить против разъяренной толпы.

Я хотела злиться на них и винить за трусость, но не могла, потому что разделяла этот страх. Вступись тамиру за малыша, в тот же день люди соберут армию и будут выслеживать перевертышей как дичь и днем, и ночью.

Мужчина не замолкал, перекрикивая отчаянный плач девочки и жалобный скулеж тамиру, но его слова ускользали от меня. Я ощущала, как Сила Зверя, кипящая в крови, откликается на мои злость и отчаяние. Мне хотелось довериться её лживым, но сладостным, манящим обещаниям подарить защиту от тех, кто причиняет мне душевную боль. Хотелось поверить, что Сила позволит управлять собой, но острая боль, поднимающаяся по руке от сдерживающего браслета, отрезвляла, не позволяя поддаться искушению.

Я опустила взгляд на запястье, расплывающееся перед глазами от выступивших слез.

«Не показывай людям своих слез, — предупредил меня Эспер, — не показывай, что ты сочувствует тамиру».

— Если кто-то из этих тварей сейчас видит меня, то запомните этот урок и убирайтесь из наших городов! — провозгласил мужчина с револьвером.

Я вскинула испуганный взгляд. В тот же миг Арий метнулся ко мне, пальцами поддел тонкую цепочку браслета и рванул ее с такой силой, что метал лопнул, полоснув меня по коже. Слезы Эрии плавно соскользнули с моего запястья и дождем рассыпались по мостовой. Затаив дыхание, я с ужасом наблюдала за бирюзовыми кристаллами, откатившимися под ноги зевак.

Сквозь меня прошла необузданная, дикая Сила, ликующая от обретенной свободы. В ту же секунду мир вокруг взорвался. Земля содрогнулась и разверзлась, выбросив в воздух град камней и толстые древесные корни. Людей охватила паника и по толпе разнёсся испуганный крик, который заглушил громкий хлопок.

Моё сердце пропустило удар, и время замедлило свой бег.

За мельтешащими спинами напуганной толпы я увидела, как мужчина опустил дымящийся револьвер и выпустил из рук маленькую куницу. Тело тамиру безжизненно рухнуло наземь, окропив камни кровью. Из моей груди вырвался истошный крик, которому вторил крик семилетней девочки. Она вырвалась из ослабевших рук матери, упала на колени и слепо зашарила руками по гладким пыльным камням, отчаянно окликая своего друга.

Глава 14

В чувство меня привело прикосновение. Чьи-то грубые шершавые пальцы коснулись тонкой царапины на запястье, оставленной лопнувшей цепочкой браслета. Поморщившись от неприятного ощущения и бестактного вторжения в личное пространство, я попыталась отдернуть руку, но она не слушалась — сознание прояснялось очень медленно. Сил хватило лишь на то, чтобы сжать руку в слабый кулак: кончики пальцев прижались к мягкой повязке, скрывающей шрамы на ладони, и в груди разлилось приятное тепло, наполнив меня чувством защищенности. Серая лента всё ещё ограждала от мира мое самое уязвимое место — воспоминания.

Вскоре чужие пальцы отпустили мою руку, и я ощутила на запястье знакомую тяжесть Слез Эрии. Сквозь пелену, застилающую разум, пробился сдержанный голос Велизара Омьена:

— Что случилось с ее браслетом?

Я приоткрыла отяжелевшие веки, окружение расплывалось перед глазами.

— Наверно застежка оказалась слабой, и он потерялся, — донесся до меня безмятежный ответ Ария.

— Вы уверенны? — с нескрываемым недоверием уточнил господин Омьен.

— Там была такая суматоха, что я ни в чем не могу быть уверен.

Наконец мой взгляд прояснился. Превозмогая головную боль, я огляделась и поняла, что нахожусь в гостиной в доме Омьенов.