Яна краем глаза зафиксировала, как сжал кулаки Беня, как растерянно переглянулись старики. Как вскинул голову Роджер.

– Мы даже вычислили, – подхватила Виллиса, – в какой день это происходило. Раз в году. На Новый год.

Виллиса с Галиком по очереди рассказывали, как они искали закономерности. Виллиса щелкала пультом, и прямо в воздухе появлялись графики, таблицы, старые фотографии.

Впервые в жизни Яна видела Тычу растерянной. Зависла даже голограмма Седого, и Фриц кинулся что-то поправлять. Только Беню прорвало.

– Ах ты паршивец! – завопил он. – Ты вернулся в другом теле! Вот зачем ты хотел убить меня! Она ушла от тебя! Ушла! Она никогда тебя не любила! Она моя, моя!

Беня пошел к сцене напролом, по дороге раскидывая стулья и тяжело дыша.

Галик заткнулся на полуслове, Виллиса спряталась за ним.

– Бенедикт, давай мы успокоимся, – Тыча попыталась остановить старика, но у того от злости утроились силы.

Он отпихнул Тычу. Она упала, но и Беню потянула за собой. Со звоном полетела посуда со стола, заплакали дети.

– Помогите! – закричала Тыча. – А вы вон со сцены, пока он опять никого не покалечил!

– Опять? – испугалась Виллиса.

– Но мы хотели рассказать, что выход в другой мир закрылся много лет назад. Навсегда, – начал оправдываться Галактион.

И тут захохотал толстый Роджер. Это был страшный смех – смех, переходящий в рыдания. Оказывается, голос у него не пропал, он по-прежнему гремел над всем Островом.

– Навсегда… – повторял он, всхлипывая, – навсегда…

А потом взревел нараспев: «Выхода нет!»

Парадоксальным образом именно это выбило Яну из ступора.

«Успокоительное зелье! – подумала Яна. – И память всем очистить!»

Она запустила руку в мешочек с травами, щедрой рукой сыпанула в емкость сонной смеси, а потом смеси забвения, добежала до сцены, чтоб охват был побольше, вскинула раструб пульверизатора и нажала на кнопку…

* * *

Когда Яна проснулась, на часах было 23.34.

Все островитяне спали. Спали там, где их застало действие Яниного зелья. Сама Яна, видимо, интуитивно все-таки задержала дыхание, поэтому проснулась первая.

Виллиса спала на Галике, даже во сне крепко вцепившись в его руку. Фриц спал на пульте, а голограмма Седого по-прежнему мерцала на сцене. Якимора свернулась калачиком, не выпустив из рук микрофона. Беня даже во сне не разжал кулаки. У Тычи обострились черты лица, и Яна впервые заметила, что та очень немолода. Только у толстого Роджера на лице блуждала счастливая улыбка.

Ровно в 12 ночи начал открываться Портал. Это было величественное зрелище, что-то похожее Яна видела только на Земле-2, когда в небе одновременно сверкали три разноцветные и разновеликие луны.

Картинка в Портале постоянно менялась.

Началось все с огромного города – с домами, уходящими выше неба, и сотнями машин. Яна подошла поближе. Из Портала пахнуло выхлопными газами. Яна отшатнулась. А картинка уже сменилась.

Лес. Непроходимый, красивый. Яна нигде не встречала таких лесов.

Снова смена. Маленькая деревня и бесконечные поля. Сначала все виделось словно с высоты птичьего полета. И это было красиво… Как Космос. А потом деревня стала приближаться. Яна замерла от восторга. Все цвело. Мимо пронеслись неизвестные Яне яркие птицы, одно из перьев попало в воздушный поток и через секунду оно уже парило на Острове. Яна взяла его в руку. Оно было очень мягкое. И настоящее.

Картинки сменяли одна другую. Большие и маленькие города. Люди с разным цветом кожи. Богатство и бедность. Радость и горе. Красота и скверна… Яна не могла отойти от Портала, не могла от него оторваться.

Портал притягивал и отталкивал одновременно. Сделай шаг – и ты там. Там, где так красиво и так страшно. Там, где есть болезни и смерть, и никто не принесет тебе продукты в бунгало. Там, где жизнь зависит только от тебя.

Яна обернулась и посмотрела на спящих островитян. Им хорошо, у них нет выбора, они проснутся утром и ничего не вспомнят. Яна от страха маханула такую дозу порошка забвения, что скорее всего, они даже не вспомнят, что на Острове была какая-то Яна.

В Портале плескалось море. Такое же, как у них на Острове. Тихий голос напевал очень красивую песню.

Яна посмотрела на остатки порошка у себя в сумке. Успокоиться? Вдохнуть? Все забыть? Жить как раньше? Радоваться тому, что есть?

Яна вновь обратила взгляд на Портал. Картинка сменилась, а песня продолжала звучать. Мелодия лилась увереннее, звук нарастал с каждой нотой.

«Роджер проснулся, – сообразила Яна. – С его массой порошка нужно было больше…»

Картинка в Портале снова сменилась. Появилось кафе, влюбленная парочка целовалась на входе.

Роджер всхлипнул и запел о том, как тяжело расставаться с любимой. О том, как страшно терять мир и покой. О том, как хорошо и уютно жить, когда нет никаких проблем.

Портал как будто услышал его. Появилась концертная площадка с экранами на полнеба. Симфонический оркестр. Волнующийся дирижер с подрагивающими руками. Заплаканные слушатели. Скрипачка в алом платье. Яркие бело-красно-белые флаги вокруг…

Роджер сбился, закашлялся, а потом, вдохнув полной грудью, запел во всю мощь.

О том, как больно расставаться с мечтой, как страшно предать мечту, ведь если ты предаешь мечту, то и любимую предаешь тоже. И забываешь себя…

«Спасибо, Джон, – поблагодарила Яна. – Теперь я знаю, что нам надо».

Она умела готовить противоядия ко всем своим зельям.

* * *

Островитяне просыпались мучительно. Мало кто хотел знать правду, многие убегали и старались увести детей. Начинался рассвет, Портал начал бледнеть.

Хорошо, что Галик проснулся одним из первых.

– Уходи, – сказала Яна, – проход открыт.

Галик завороженно смотрел на то, как в Портале стартует огромная ракета.

– На такой можно улететь к звездам? – спросил он.

– Нет, что ты, – улыбнулась Яна. – Нужна гораздо больше.

– А Виллиса? – испугался Галик. – Она пойдет со мной?

– Сейчас проснется, и ты у нее сам спросишь. Только быстрее, – подгоняла Яна.

Виллиса заворочалась во сне.

– Мама, а вдруг она не захочет? Вдруг она не пойдет? А вдруг она пойдет, но там ей станет плохо? А вдруг она там меня разлюбит? А вдруг она там уйдет от меня?

– Галик, надо спешить! – торопила Яна.

– Мама, а что я там буду делать? Я же ничего не умею! Мне всего шестнадцать лет, мама!

Яна мысленно взвыла. Портал бледнел на глазах. Островитяне быстро просыпались. Джон давно перестал петь и тихо плакал, проснувшаяся Якимора гладила его по голове.