— Плохо, что не ведаешь. Не внимательно службу несешь, старлей!

— Уж как могу! А чего тебе Индюков? При комбате он безопасней обычной фаланги.

— Это еще как сказать. Ладно, хорош трепаться, кроме меня он кого-нибудь еще вызывал?

Дежурный отрицательно покачал головой:

— Нет. Хотел найти Жарова, но передумал, приказал доставить к себе твою персону.

— Ясно. Пошел я.

— Попутного, Юра!

— Спасибо на добром слове!

— Перегар от тебя? Или свежачок?

— Завидуешь?

— А чего завидовать? У меня в сейфе свой пузырь стоит. Как рассосется начальство, расслаблюсь немного.

— Смотри. Наряд — дело серьезное.

Старший лейтенант посоветовал:

— Ты иди к комбату, Бекет, а со своими делами я разберусь сам.

— Давай, разбирайся.

Бекетов вошел в кабинет командира части ровно в 10–00. Белянин оказался один. Он взглянул на вошедшего капитана, спросил:

— Отпился, герой?

— Так точно!

— К выходу в Катаван готов?

— Как пионер.

— Ой ли? Видок у тебя, несмотря на наведенный марафет, не того! На допинге держишься?

— Товарищ подполковник! Вы меня знаете. Пьянка пьянкой, служба службой. На блокпосту все будет нормально.

Комбат встал из-за стола:

— Слышал я, что у тебя с Жаровым отношения, мягко говоря, не совсем дружеские.

— Ну и что? Старший лейтенант на посту подчинен мне. Какие личные отношения в данной ситуации могут иметь место? Жаров будет выполнять то, что от него требуется. Это главное. Все остальное ерунда. Но исполнять обязанности я его заставлю по полной программе, расслабиться не дам.

Белянин указал на карту, расстеленную на столе.

— Перед тобой схема, для Крабова с Арбашевым! Но у них взаимопонимание и согласие между собой. У тебя с Жаровым отношения другие, поэтому разместить взводы ты должен следующим образом, принципиально не меняя прежнюю схему, но корректируя ее.

Комбат довел до Бекетова то, как видит расположение отделений сводного подразделения на время несения службы взводов Юрия и Жарова. Из него следовало, что старшему лейтенанту отводится роль прикрытия всего Шунинского ущелья, начиная от выхода из Катавана до заслона по дну ущелья за минным полем. Все остальное, включая тыловое охранение поста и минометное отделение и высота 204,0 оставалось за Бекетовым. В дополнение капитан должен был выставить дозор на правом фланге поста, по дну самого Катаванского ущелья.

Бекетов, выслушав подполковника, спросил:

— Так что, Жаров будет выполнять задачу автономно?

Белянин ответил:

— Нет! Общее руководство несением службы на тебе, но конкретно контроль над Шуни на Жарове.

Бекетов покачал головой:

— Ерунда какая-то. За пост отвечаю я?

Комбат подтвердил:

— Ты.

— Так почему Жаров получает возможность принимать самостоятельные решения по Шунинскому ущелью?

— Ты не понял меня. Жаров прикроет Шуни, ты — Катаван. Каждый из вас организует службу на своих участках. Жаров будет постоянно докладывать тебе обстановку. Перепроверять его тебе нет никакого смысла. И принимать какие-либо решения самостоятельно он не может. Но… это в случае стабильно спокойной обстановки в зоне ответственности поста. Если обстановка изменится, если Фараон решится прорывать границу на нашем направлении, то вся полнота ответственности ложится на тебя.

Бекетов посмотрел на комбата:

— Мне кажется, вы запутываете обстановку.

Комбат взял в руки карандаш:

— Ничего я не запутываю! Мне не дает покоя отряд Фараона. Он не зря объявился в селении Ачу и явно готовит прорыв границы. Делать это Цакаев умеет. И будет действовать агрессивно и стремительно. Поэтому на начальном этапе боя, который может разгореться как со стороны Шуни, так и со стороны Катавана, вам с Жаровым просто не остается времени на всякого рода доклады и согласования. Посему повторюсь: в начале возможной агрессии Жаров должен иметь право действовать немедленно, а не ждать твоих указаний на открытие огня! А уж как отразите первую атаку, тогда взводный-1 лишается самостоятельности и продолжает действовать под твоим руководством.

Бекетов спросил:

— Вы решили провести эксперимент?

— Нет! Я ищу наиболее эффективные варианты отражения вероятного нападения противника и на блокпост, и прорыва границы! И ни в коей мере не принижаю твой статус!

Капитан махнул рукой:

— Ладно! В принципе, мне все равно, что будет делать Жаров на левом фланге. Но мое мнение, что разводить нас с Жаровым по углам, даже на начальном этапе вероятного отражения нападения противника, решение не лучшее. На блокпосту должен быть один командир, как это практиковалось до настоящего момента. А решение свое вы, Александр Сергеевич, скорее всего приняли из-за опасения, что я и на посту продолжу пить. Я прав? Только честно.

Комбат взглянул на Бекетова:

— Если честно, Юра, то ты прав. Поэтому в какой-то мере я и страхуюсь.

Бекетов встал:

— Вот теперь мне все понятно. Так бы и сказали сразу, что не можете доверить мне руководство постом в полной мере. Но все равно я не вижу никакого смысла в вашем решении. Не доверяете мне, назначьте старшим Жарова. Какие проблемы? Он обстановку просекает, водку не жрет, так пусть командует. А я пойду вторым номером. Чего мудрить-то?

Комбат ударил ладонью по столу:

— Так! Ты из себя обиженного не строй! Получил приказ? Изволь выполнять его!

Бекетов невесело усмехнулся:

— Жарову вы тоже отдадите приказ?

— Это мое дело! Вопросы еще будут?

— Без вопросов. Разрешите идти?

— Иди! С этой минуты ты должен постоянно находиться в подразделении. И никакой пьянки, ты понял меня?

Капитан ответил официально:

— Так точно, товарищ подполковник!

— Свободен!

— Есть!

Юрий вышел из кабинета.

На выходе дежурный по части спросил его:

— Чего вызывал-то комбат?

— Анекдот рассказал. Смешной.

— О чем?

Бекетов указал на коридор:

— А ты сам к Белянину зайди. Да и попроси еще раз повторить анекдот. Вот и узнаешь, о чем он!

Капитан зашел в общежитие, переоделся в камуфляж, прихватил с собой бутылку водки и направился в роту, где полным ходом шла подготовка взводов к боевому выходу. Ротный с заместителем отсутствовали, назначив смотр выходящих на пост подразделений на 18–00, поэтому Бекетов, поставив задачу своим сержантам, устроился в канцелярии роты перед картой, пытаясь просчитать возможные действия Фараона в случае, если тот решит прорывать границу на Шунинском направлении, с учетом корректировки его полномочий командиром батальона.