Вдруг люди-птицы стали задумываться: у кого гнездо выше, а у кого ниже, кому вода из родника досталась, а кому из речки, у кого птенцы раньше из гнезда вылетели, у кого позже. Сравнивать стали, стремиться соседей обойти.

Тут кто-то придумал запасы делать — стал в гнездо еду впрок таскать. Раньше-то ведь как? Поел сколько надо — и лети себе налегке, надо будет — еще поешь. А тут Черная Зависть внушила многим, что все когда-нибудь кончается, а потом наступают черные времена. И если впрок не отложить, то придет время — и спохватишься, ан запаса-то и нет! Ну, стали на черный день про запас откладывать, а запас на самом деле и карман тянет, и гнездо — вот уж чье-то под тяжестью и рухнуло на землю, потом еще одно и еще. Тогда птицы придумали гнезда на земле устраивать — ниже ее не упадешь, земля всех держит. Да и зернышек-ягодок еще больше можно запасти…

Тут какой-то сороке надо было по делам отлететь. А она рябины в гнездо много натаскала. Оставлять жалко: а вдруг какой завистник повытаскает? Ну сорока нанизала рябину на тонкий прутик, как сумела, да на шею себе и повесила.

Вот летит она — а лететь тяжело, ожерелье к земле тянет, крылья устают, приходится то и дело садиться отдыхать. А Птица-Зависть уже тут как тут: одну в сердце клюнула, другую… Стали все чаше и другие запасы при себе носить, кто на шею повесит, кто на голову. Постепенно и взлетать уже не могли — стали все чаше по земле передвигаться. Зато стали себя украшать бусами и ожерельями, и чем тяжелее, тем лучше: все видят, богатая, стало быть, птица…

Ну, по земле ходить — оно, конечно, ноги развивает, зато крыльям нагрузки нет, они и стали потихоньку высыхать и в размерах уменьшаться, за ненадобностью. Скоро в руки превратились, потому что ими удобно запасы на ниточки нанизывать. Ну и пошло-поехало… Первое время еще в небо поднимались, полетать в синеве, а потом недосуг стало — богатства надо копить, гнездо охранять, конкурентов устранять.

Кстати, так первые хищные птицы появились. Ведь Черная Зависть — она такая: начинаешь думать, что если ты не заклюешь, то тебя заклюют. Вот и начались распри — у кого клюв больше, тот и победил. А мелкие птицы научились мелкие пакости делать — надо же им было как-то выживать? Исподтишка да хитростью — глядишь, и крупных птиц обошли, урвали свой кусочек счастья, свое место под солнцем. Только вот счастье — оно ведь сильное, когда большое, когда целое. Тогда его на всех хватает! А если его по кусочкам растащить — какое ж это счастье? Так, огрызок…

Да, сильно изменились люди-птицы… Теперь птенцы прямо из гнезда — да на землю, иных родители уже и летать не учили. Потому что сами стали забывать, каково это — парить в свободном полете. Да и когда им в небеса-то стремиться было? Если надо все время земные проблемы решать, за территорию биться… Это ведь раньше где птица села — там и хорошо. А от Черной Зависти стало все время казаться, что соседу — лучше. Это тогда появилась поговорка: «Всякий кулик свое болото хвалит». До этого каждое болото мило сердцу было, никто местом не кичился, богатством не хвастался… Вот ведь что с крылатыми людьми Черная Зависть наделала!

Когда равенства меж птицами не стало, появились новые выражения: «важная птица», «птица высокого полета», «не накаркай беду». А беды все чаше случались, потому как люди-птицы все запасались «на черный день». А если его все ждут, этот самый «черный день», он обязательно придет рано или поздно! Так уж черные перья Зависти прорастают.

Прежде все люди-птицы друг друга уважали, потому как у каждой было свое Предназначение, и все были нужны. Люди-дятлы — санитары леса, люди-голуби — курьеры, люди-альбатросы — морские смотрители, люди-орлы — руководители хорошие, люди-сороки — распространители новостей, люди-ласточки — предсказатели погоды, люди-фламинго — просто для красоты, глаз радовать. Все знали, что матери лучше курицы-наседки в мире не сыскать! За советом к ним ходили, как яйца правильно насиживать, как птенцов обучать. А тут запрезирали куриц, стали говорить, дескать, «курица не птица». Черные перья посеяли обиду и неравенство.

Вот и получилось, что люди-птицы постепенно потеряли крылья, перестали стремиться в небо, стали, как говорится, «приземленными». Стали просто людьми. Ну, что ж поделать — жить всем хочется! Стали землю обживать. Только теперь ее всем как-то не хватало, и корма тоже маловато стало, вот и начались на земле войны. Ведь если черные перья Зависти вовремя не выполоть, рано или поздно они засеют весь мир, прорастут злом и смертью.

Тем же, кто сумел противостоять Черной Птице Зависти и не впустил ее в свое сердце, пришлось несладко. У них остались крылья, но им теперь все завидовали, поэтому начались на них гонения со стороны бескрылого большинства. Пришлось им прятаться, скрываться или делать вил, что они как все — на земле живут, по земле ходят, к небесам не стремятся.

Время на Небесах и на Земле течет по-разному. На Земле прошли долгие века, на небе — всего лишь несколько дней. Не сразу Ангелы заметили, что люди-птицы все реже и реже появляются среди них. Но пришло время — и Ангелы стали волноваться. Почти никто из людей не долетал теперь до их сияющих высот, да и ангельский язык люди почти совсем забыли, и мало кто мог свободно разговаривать на нем. То, что удалось все-таки понять и разузнать, привело Ангелов в печаль великую. Ведь люди-птицы были им очень дороги — потому что все, у кого есть крылья, по сути, одна семья. И что ж теперь делать — непонятно было. Ангелы ведь в небесах обитают, а на земле не живут. Сгорают они там при прохождении нижних слоев атмосферы.

Когда Ангелы Создателю суть дела изложили, тот вздохнул сокрушенно. Что ж поделаешь, раз люди-птицы свой путь выбрали? Создатель, он ведь свою волю всем являет, но никому не навязывает. Дал он людям крылья — а уж что с ними дальше делать, они сами решают. И Черная Птица Зависти в чистое сердце перо не обронит — оно там не прорастет, засохнет, завянет… Так что, по всему выходило, ходить теперь людям по земле — раз крылья не сберегли. Опечалился Создатель, и заплакали Ангелы.

Но один из Ангелов не смирился. И задумал дерзкое предприятие. Решил он пожертвовать собой ради того, чтобы спасти людей, вернуть им крылья. А для этого придумал он спуститься на землю и засеять ее лучезарными перьями Света. Обратился он к Создателю за благословением. Создатель только головой покачал. Уж так он Ангелов создал, что не приспособлены они к земным условиям. Но Ангел не отставал — все просил и просил.

Создатель на то и Создатель, чтобы придумывать и создавать. И предложил он Ангелу превратить его в птицу. Оперение у нее будет такое же лучезарное, как у всех Ангелов. Будет она летать по земле и ронять перья. Перья ее будут утешение нести, в людских сердцах светом и любовью прорастать, и начнут людям сниться чудесные сны. Сны о небе! Люди вспомнят, как прекрасен свободный полет, как они когда-то были близки к Богу, как парили в облаках и разговаривали с Ангелами. И тогда захочется им вернуть крылья! А поскольку крылья у них никто не отнимал, начнут они их потихоньку тренировать. Сначала немного от земли отрываться, потом короткие перелеты делать, потом — длинные, а уж потом самые легкокрылые и настойчивые взлетят в небо. А там, глядишь, кто из зависти, а кто от любви и остальные начнут летать.