— Покупатели, поставщики — все они полные идиоты. С кем имею честь разговаривать, месье?

— Бриггс, — буркнул Джейсон, не имея ни малейшего понятия, откуда пришло ему на ум это имя, и несколько изумленный этим обстоятельством. — Чарльз Бриггс…

— Приятно с вами познакомиться! — Бержерон протянул руку. Пожатие было крепким. — Вы сказали, что Жакелина ищет меня?

— Мне так показалось, хотя я не уверен.

— Я разыщу ее, — Бержерон быстро вышел.

Борн мигом подскочил к столу, не отводя глаз от двери, и протянул руку к телефону. Затем небрежно отодвинул его в сторону, освобождая индексную карточку. На ней было записано два телефонных номера. Первый был для связи с Цюрихом, второй, очевидно, парижский.

«Инстинкт…»

Он оказался прав. Кусок прозрачной ленты был единственным знаком, в котором он нуждался. Внимательно изучив номера, запоминая их, он поставил телефон на место и отошел от стола. Через несколько секунд в аккуратный кабинет влетела мадам Лавьер с полудюжиной платьев, переброшенных через руку.

— Я встретила на лестнице Рене, и он вполне одобрил мой выбор. Он сообщил мне, что ваше имя Бриггс, месье.

— Я должен был сам вам представиться, — криво улыбнулся Борн, уловив в ее голосе недовольство. — Но мне кажется, вы не спрашивали об этом.

— Может быть… «Следы в лесу», месье. Я принесла вам целый карнавал! — она аккуратно разложила платья на стульях. — Я искренне убеждена, что это наилучшие образцы, которые продал нам Рене.

— Продал вам? — удивился Джейсон. — Так он здесь не работает?

— Обыкновенная игра слов. Его студия в конце коридора, но это святое место. Даже я дрожу, когда мне приходится туда входить.

— Платья великолепны! — воскликнул Борн, переходя от модели к модели. — Но я не хочу заваливать ее платьями. Надо лишь слегка задобрить ее, чтобы восстановить мир, — добавил он, указывая на три платья. — Я возьму эти.

— Прекрасный выбор, месье Бриггс!

— Упакуйте их, если не трудно.

— Конечно, месье. Вашей подруге очень повезло.

— Она хороша в компании, но сущий ребенок, причем весьма избалованный ребенок. К сожалению, я долго отсутствовал по делам, и чтобы компенсировать недостаток внимания, я хочу привести ей вот это. Это поможет восстановить мир! — улыбнулся он, доставая бумажник.

— Одна из наших продавщиц подсчитает все вместе, месье, — мадам Лавьер нажала кнопку внутренней связи.

Борн внимательно наблюдал за ней, готовый прокомментировать ответ Бержерона на звонок, если женщина заметит небольшое смещение телефона со своего места. Но она продолжала разговор с продавщицей по внутренней связи.

— Еще бренди, месье? — осведомилась она, закончив разговор.

— С большим удовольствием, мадам, — Борн протянул стакан. Мадам Лавьер взяла его и подошла к бару. Джейсон понимал, что время осуществления его планов еще не наступило. Оно подойдет очень скоро, когда он будет расплачиваться, но не сейчас. А сейчас, тем не менее, он может продолжить строительство фундамента отношений с управляющей ле Классик.

— Этот модельер Бержерон, по вашим словам, заключил с вами особый контракт?

Она повернулась со стаканом в руке.

— О, да. У нас весьма тесный круг. Мы работаем почти как одна семья. Джейсон взял протянутый ею стакан, кивнул в знак благодарности и сел в кресло перед столом.

— Весьма конструктивный подход, — многозначительно проговорил Борн.

В этот момент вошла та самая продавщица, с которой он разговаривал в торговом зале. В ее руке находился журнал.

— Какова общая сумма, мадам? — обратился он к Лавьер.

— Около 30 тысяч франков, месье, — ответила она, наблюдая за его реакцией с выражением большой хищной птицы.

Но ничего такого не произошло. Джейсон спокойно вынул из бумажника шесть банкнот по пять тысяч франков и протянул их ей. Мадам Лавьер кивнула и отдала их продавщице, которая вышла из кабинета вместе с платьями.

— Все будет упаковано и доставлено сюда, месье, — она подошла к столу и села. — Потом вы сможете отправиться домой, месье. Это должно быть чудесно.

Время подошло!

— Последняя ночь в Париже перед возвращением в детский сад, произнес он, поднимая стакан после импровизированного тоста.

— Да, вы же упомянули, что ваша подруга очень молода.

— Ребенок, как я сказал, что и есть на самом деле. Я же, как мне кажется, предпочитаю компанию более зрелых женщин.

— Вы, вероятно, очень ее любите, — заметила мадам Лавьер, чуть касаясь своих волос. — Вы покупаете ей такие дорогие и роскошные вещи.

— Меньшая цена позволила бы ей отказаться от них.

— Да, действительно.

— Она моя третья по счету жена. Наша жизнь крепко привязана к Багамам.

— Понимаю, месье.

— Разговор о Багамах несколько минут назад навел меня на одну мысль. Почему вы думаете я спросила вас о Бержероне?

— И какая же это мысль?

— Вы очень любопытны. Да, вы можете подумать, что я очень стремителен в своих суждениях. Уверяю вас, вы ошибаетесь. Но когда что-то задевает меня, я начинаю над этим задумываться… Поскольку Бержерон работает исключительно на вас, то не приходила ли вам когда-нибудь мысль открыть филиал на островах?

— На Багамах?

— Можно южнее, например в Карибах.

— Месье, Сен-Оноре сам по себе иногда нам кажется больше, чем мы можем обеспечить. А острова потребуют дополнительных финансовых влияний и сил, месье Бриггс!

— Весь ключ в начальных ценах. Это то, что вы называете начальным взносом. Он высок, но не очень. В шикарных отелях и клубах это обычно зависит от того, как вы организуете управление предприятием.

— Все это требует обсуждений, месье.

— Если у вас есть время, давайте поболтаем об этом за обедом. Это моя последняя ночь в Париже.

— А вы предпочитаете компанию более зрелых женщин, — заключила она, и маска вновь треснула в улыбке.

— Телефон, мадам.

— Это можно организовать, — сказала она, берясь за трубку.

Телефон… Карлос…

Мари шла через толпу к кабине телефонного комплекса на улице Вожирар. Она сняла комнату в отеле Мюрей, положила кейс на столик и просидела в комнате почти двадцать две минуты. Дольше она не могла тут оставаться. Она сидела в кресле лицом к чистой стене, думая о Джейсоне, о всех ужасах последних восьми дней, которые вовлекли ее в водоворот событий против ее воли. Джейсон… Деликатный, напуганный и загадочный Джейсон Борн.

Человек, в котором так много мужской силы и еще, что весьма странно, сострадания. Когда и откуда он появился, этот предмет ее любви? Кто научил его искать дорогу через темные окраины Парижа, Марселя и Цюриха? Возможно, он откуда-то издалека, с Востока… А что для него Восток? Как он сумел выучить языки? И что это за языки? Или язык?