С тех пор я о своей семье ничего не знал. Лишь однажды, незадолго до злополучного сентября, мне попалась на глаза маленькая заметка о гастролях в Берлине молодой российской пианистки Полины Белкиной, лауреатки какого-то престижного музыкального конкурса. Очень хотелось встретиться с сестрой, но, к сожалению, вырваться в Берлин не удалось даже на день. Поэтому пришлось лишь в мыслях порадоваться за Полину, которая в свои юные годы уже добилась значительного успеха.

Обладание баснословной суммой вкупе с мечтами о красивой жизни, а также отсутствие контроля со стороны опытных товарищей сделали свое гиблое дело. Уже через пару лет безбедной жизни в Европе я остался практически на мели. Здесь-то и выяснилось, чего я стою без мудрого руководства и постоянных ежовых рукавиц. Выходило, что немного. Но самое обидное – я оказался совершенно не способен выбирать себе надежных друзей. Работать на подхвате у профессионалов было не в пример легче, поскольку я всегда в деталях знал, что от меня требуется. Порой такая опека сильно раздражала, однако лишившись ее, я вдруг понял, как же хорошо жилось мне, когда организационные вопросы решались кем-то другим.

Экзамены на самостоятельность и гибкость мышления я провалил. Для организации своего дела у меня элементарно недоставало мозгов. Правда, кое-какие нужные знакомства в Европе у меня уже были, так что когда в один прекрасный день мне стало нечем платить за жилье, пришлось воспользоваться этими связями в поисках подходящей работенки.

Работенка для такого, как я, конечно же, отыскалась, причем довольно прибыльная, но делать ее пришлось почти без подготовки и – что было совершенно для меня диким – бежать чуть ли не через пол-Европы с полицейскими на хвосте. Подобные методы работы были для меня нехарактерны, но, скрипя зубами, я смирился с новыми условиями труда. А также с тем, что после той знаменательной погони Арнольд Шульц перестал считаться добропорядочным гражданином.

И понеслось: теневая жизнь европейских столиц, мелкие криминальные делишки то здесь, то там, желательные и нежелательные знакомства, предложения поучаствовать в авантюрах, которым до филигранных работ Босса было как детским утренникам – до спектаклей драматического театра. Но я соглашался, поскольку за десять лет криминальный мир засосал меня не хуже, чем симулайф – впечатлительного игрока.

Удивительно, почему меня не арестовали до лондонского ограбления – моя личность была к тому времени достаточно известной во многих странах. То ли еще не иссякло мое былое везение, то ли я и впрямь научился искусно заметать следы, но на последнее дело я шел, будучи абсолютно уверенным в успехе.

Идею ограбить бронированный фургон одного крупного лондонского научно-исследовательского института мне предложил Ллойд Браун – мой новый друг, с которым я познакомился, отмечая в Амстердаме свое тридцатилетие. В ответ на мое саркастическое замечание, что, дескать, партия лабораторных крыс – это именно то, что нам надо, Ллойд уточнил, что, согласно его проверенным данным, в институтском броневике регулярно перевозят не крыс, не медикаменты и не деньги, а алмазы. Большие партии алмазов для каких-то экспериментов не то с лазерами, не то еще с каким ультрасовременным оборудованием. И куда пристроить дорогостоящие высокопрочные «стекляшки», Ллойд якобы тоже уже договорился.

Обещанный мне кусок шкуры неубитого медведя выглядел шикарно – чуть ли не на порядок больше, чем обычный куш Арсения Белкина во времена его «семи сытых лет» у Босса. К тому же теперь «шкуру» предстояло делить на гораздо меньшее количество частей. И пусть я особо не доверял болтуну Брауну, в Лондоне у меня имелось укромное местечко, где в случае неудачи можно было надолго схорониться. Помнится, я еще похвалил себя, что поступаю столь же осмотрительно, как и Босс – прежде чем лезть в пекло, продумываю, каким образом из него выйти.

Правда, толку от моих расчетов все равно не вышло, поскольку операция была изначально обречена на провал. Ллойд оказался на поверку не матерым грабителем, а хорошим артистом, сумевшим убедить меня в наличии у него криминального таланта. На самом деле никаких подготовительных мероприятий Браун не проводил, а информатор, на сведения которого мы опирались, всучил нам непроверенные слухи. Нас кинули, а мы, словно бараны, покорно поплелись прямиком на бойню...

Слепой растяпа, собиравший для Ллойда информацию, знать не знал ни о каком эскорте, хотя за броневиком всегда неотступно следовала парочка неброских автомобилей, набитых вооруженными громилами в цивильных костюмах. Либо информатор их попросту проморгал, либо сливающий ему информацию подкупленный сотрудник института сам понятия не имел о негласном наблюдении за алмазными перевозками. Я несколько раз просил Брауна перепроверить эти сведения, поскольку с трудом верилось, что у броневика нет сопровождения, но Ллойд клялся и божился, что да, действительно «наука» предпочитает перевозить свои ценности, экономя на дополнительной охране. Как же мы недооценили эту проклятую «науку»!

Окажись в действительности все так, как мы планировали, дело бы и впрямь выгорело. Один из участков маршрута броневика пролегал по живописным лондонским окраинам, где можно было отыскать множество подходящих мест для засады. Нам приглянулся невысокий узкий мост через петляющую по лугам маленькую речушку. Не мудрствуя лукаво, мы обложили три бетонные опоры моста взрывчаткой, после подрыва которой броневик обязан был рухнуть с пятиметровой высоты вместе с мостом на прибрежные камни. Боевая группа Ллойда располагалась в засаде неподалеку, чтобы раньше времени не светиться. Я был обязан произвести подрыв, а также разнести направленным взрывом у рухнувшего с моста броневика пуленепробиваемые двери. Затем согласно плану ко мне подтягивался наш внедорожник, в который перегружался товар, после чего предстояло долгое и сложное запутывание следов, смена машин и игра в прятки с полицией. В общем, обычная грабительская рутина, что в преддверии огромного куша выглядела даже в какой-то степени азартно.

Проклятые информаторы, проклятый дилетант Ллойд, проклятая охрана, о появлении которой мы не предполагали! Темно-синий «Лендровер» с тонированными стеклами миновал мост за полторы минуты до броневика, но я не придал значения появлению на пригородной дороге обычного гражданского автомобиля. Проехал, и черт с ним. Все мое внимание сосредоточилось на кнопке взрывателя и черной полоске, нанесенной на перилах моста при помощи баллончика с краской. Как только радиатор броневика поравняется с меткой, я должен буду отправить этот сейф с мотором вниз, на острые камни, устилавшие русло под мостом...

Броневик въехал на мост с запозданием в пару минут – очевидно, задержался на железнодорожном переезде. Я же не мог позволить себе даже секундного опоздания и активировал детонатор, когда тяжелый фургон поравнялся с контрольной меткой. Расчет оказался верен: три взрыва ударили одновременно, опоры рухнули, как подрезанные, мост развалился на несколько неодинаковых частей, а броневик, уже подъехавший к краю моста, покатился юзом назад по изломанной плоскости и грохнулся на камни с оглушительным лязгом. Плеск разлетевшихся от взрывов бетонных обломков и хлопки распоротых автомобильных колес – и снова округа погрузилась в тишину, нарушаемую лишь карканьем вспугнутого воронья...