Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Беседа всё же случается, а я понимаю, насколько везучий сукин сын. Не было никаких гарантий, что эта ночь закончится хорошо, но теперь можно выдохнуть, да что-то не даёт окончательно расслабиться. Может, дело в Нике? Конечно в ней… Наверняка сейчас она нас обоих презирает, а возможно даже придумывает интересные рифмы в виде проклятья.
Заваливаю ей тонной сообщений, пока Костя объясняет всё старику, и я вслушиваюсь вполуха о том, что прижать кого-то без последствий так просто нельзя — лучше поймать их в моменте непосредственного преступления.
─ Мусоров они уже точно подключили, ─ барабанит по столу старик, всерьёз озадачившись рассказом, подкреплённым аудиофайлом, который мне скинула Ника. ─ Если эта схема отработана годами, у меня охренеть какие проблемы с окружением.
─ У меня есть хорошие знакомые в полиции, ─ делится Костик. ─ Было довольно много заявлений о похищениях, так и оставшихся без внимания.
─ Суки, ─ цедит Гофман, и я с ним полностью согласен.
Птичка молча читает всё, что я ей отправил, а потом мне приходит леденящее:
«Я дома. Разговаривать не хочу».
А мне хочется поехать к ней и объясниться, потому что это реальный проёб с моей стороны, хотя она мне, блять, доверилась. Но какая-то часть меня пилит мозг, чтобы оставил её в покое на денёк-другой, а то чего доброго пошлёт окончательно, и меня это на самом деле парит. Не хочу с ней расставаться, но чувство вины из-за себя, и из-за брата не отпускает.
Заставляю себя просто выдохнуть.
Очередная пьянка в мои планы совсем не входит, но крепкий алкоголь уже проник в организм, заставляя проникаться неожиданно тёплыми чувствами к старику, который не устаёт подливать. Он как грёбаный терминатор — вискарь пьёт, как чаёк, пока мы с Костей, которого так и тянет назвать Котей, уже в сопли, а этот только посмеивается.
В конце концов, когда ночь уже грозится перейти в утро, сходимся во мнении, что объединиться-таки придётся, а сами мы мало, что сможем вдвоём, даже если один из нас, пусть и незаконнорождённый, но сын губернатора. Эту тайну Гофман так играючи выуживает из Константина, что тот и ухом не ведёт, а вот я мотаю на ус. Похоже, бедолагу тоже не особо любит папочка, но отказаться так просто не может…
─ Коть, а может, в караоке? ─ предлагаю, когда нас любезно развозят по домам, а я борюсь с желанием поехать к птичке.
─ Пошёл нахрен, а, ─ устало отбрыкивается синенький товарищ учитель, но отставать я от него не собираюсь.
По-хорошему, набить бы ему морду, только что-то мешает воспринимать его врагом. Совместная попойка сделала нас кем-то соседних государств, вынужденных смириться с существованием друг друга, но эти отношения бромансом тоже назвать трудно.
─ А вот скажи, Котенька, ты когда в школе с ней зажигал, насколько серьёзно всё было?
С хера ли во мне опять проснулся ревнивый придурок, не знаю, однако язык уже отключился от мозгов, и я не несу за него никакой ответственности.
─ Чего тебе надо, чудовище, а? Не было у нас ничего, ─ вздыхает, испортив себе причёску окончательно. ─ Я слился, а потом долго жалел об этом. Это ты хотел услышать?
─ Ну, не совсем, но спасибо за честность, ─ хмыкаю, а потом с чего-то выдаю: ─ Если вдруг со мной что-то случится, присмотри за ней понял?
─ Эй, чушь не неси, ─ мне кажется, он даже трезвеет и пугается, только меня сложно остановить, если я что-то делаю.
─ Я тебе доверяю, ─ дышу ему в лицо перегаром. ─ Ты кажешься надёжным. Обещай, слышишь, гад?
─ Ладно-ладно, обещаю, ─ сдаётся. ─ Только отодвинься от меня.
То-то же.
─ Так какая у тебя любимая песня в караоке?
─ Твою мать…
Водитель с нас тихо угорает, но мне побоку — настоящие мужчины не стесняются признать свои маленькие слабости.
Петь мы, правда, не едем. Посередине пути меня отчаянно рубит, и просыпаюсь я уже, когда меня доставляют прямо к порогу квартиры, где выгружают, а я не могу преодолеть желание всё же набрать птичку.
Её телефон ожидаемо выключен, но я не расстраиваюсь. Звоню Лёне и интересуюсь:
─ Всё тихо?
─ Тише не бывает, ─ отчитывается он, а я верю ему на слово.
И мне бы насторожиться. Мне бы хоть одной своей оставшейся мозговой клеткой почуять неладное, но интуиция молчит, и я со спокойной душой проваливаюсь спать.
Снится почему-то Лиса. Давно я её не видел во сне, но она никогда не приходит, если всё хорошо, вот и в этот раз, даже в иллюзорном мире чувствую что-то неладное. Чувствую, а просыпаться не хочу, потому что поговорить с ней всё так же важно. Всё так же больно, но необходимо, даже если больше не вижу её лица — только силуэт размытый с пушистыми белокурыми прядями на ветру.
─ Надеюсь, ты не пришла, чтобы Веню забрать.
Он — всё, что она оставила после себя. Ещё свою гитару, но на неё я смотреть не могу, а вот животина стала моей единственной отдушиной.
─ Я не приду больше, ─ угрожает. ─ А ты теряешь здесь время, Эль.
─ Думаешь?
─ Ты теряешь время, ─ настойчиво твердит, внезапно с силой толкая меня в грудь. ─ Проснись!
Вскакиваю с чувством, будто меня поколотили, и мысли смешиваются, постепенно всё равно приходя к Нике.
Интересно, сколько ей нужно дней, чтобы на она меня простила?
Сраная тревога бьёт по нервам, и я снова хватаю телефон безуспешно пытаясь ей дозвониться.
Нет, так не пойдёт…
Пусть буду банальным, но обязательно завалю её цветами, конфетами, мягкими игрушками, а потом увезу куда-нибудь на свидание. И на каток с ней пойдём, обязательно — страхи все прогонять к лешим.
Уже не смогу без неё.
Все проблемы и обиды можно разрешить, пока человек жив, а значит, между нами всё должно проясниться. Не повторю больше своих ошибок.
С этой уверенностью отдираю себя от дивана и кое-как привожу в порядок. Время уже к полудню, а значит, она наверняка на работе, так что мчусь туда, надеясь, что на новой машине тормоза не откажут, вот только в баре её светлой макушки не обнаруживаю. Ладно…
─ В приюте её тоже не ищи, ─ вмешивается в мысли голос бармена.
─ Знаешь, где она?
─ Это слышишь?
По