О, спасибо, Анри! Спасибо! Мы с тобой и правда отличная команда! Матильда вернула грузовик точно на прежнее место, закрыла его, повесила на доску ключи, подхватила свою сумку и по дороге к выходу наткнулась на плавающий в луже крови труп собаки. Привет, Людо! Приятно отдохнуть!

Чтобы добраться до центра Шейсака, где ее уже ожидало заказанное такси, ей потребовалось около получаса.

— И откуда же вы возвращаетесь, дамочка?

Шофер был в восторге, что взял пассажирку в такой поздний час возле мэрии уснувшего города.

Матильда тяжело погрузилась на заднее сиденье и подтвердила адрес гостиницы. Все получилось.

Завтра утром или даже еще ночью обнаружат, что строительный склад взломали, собаку убили и украли все, что имело хоть какую-то ценность; жандармы сделают важные лица, составят протоколы, которые присоединятся к заявлениям о кражах автомобилей и радиоприемников и жалобам избитых женщин — ко всем документам, которыми никто никогда не занимается, кроме статистиков.

— Я приезжала заниматься делами только что умершего друга. Немного прибрала, но теперь дело сделано, все кончено, моя совесть чиста.

— Еще бы, — ответил шофер, трогаясь с места, — я понимаю! Если хорошо поработал, то и спишь спокойно!

— Вы мне будете рассказывать!

Не понимаю, почему поезд до Парижа идет так долго!

Матильда охотно задала бы этот вопрос контролеру, но знала, что должна быть сдержанной, не привлекать к себе внимания. Пусть вчерашний вечерний разговор с таксистом останется исключением. Из предосторожности она зарегистрировалась в гостинице под именем Жаклины Форестье, и все же не стоило искушать дьявола.

Это имя фигурировало в сохраненном ею паспорте, и именно о паспорте она сейчас подумала. Матильда поискала в сумке. Фотография старая, но документ еще не просрочен. Или он считается недействительным? Не арестуют ли ее, если она воспользуется им на границе?

До сих пор Матильде везло, поэтому она не понимала, с какой стати все должно измениться.

Потому что в ее душе жила перспектива уехать. Конечно, Анри не попался на удочку, но кто знает: если она напишет ему из такого места, где приятно жить, возможно, он изменит свое решение…

Матильда позволила этой мысли, в общем-то совершенно новой, убаюкать себя. Она не знала, куда поедет, но она сразу выставит «Ла Кустель» на продажу, заберет из Швейцарии свои сбережения, и баста, начнется большая жизнь или спокойная жизнь, что одно и то же.

Она обоснуется в каком-нибудь славном местечке и поищет жилье, где будет чувствовать себя дома. Маркизские острова. Это рассмешило ее — она даже не знает, где это, Маркизские острова. Нет, может, Италия? Или Испания?

Матильда хлопнула ладонью по подлокотнику кресла: Португалия!

Однажды она ездила туда, с заданием. Цель путешествовала дольше, чем предполагалось, и тогда Матильде пришлось ждать в Лиссабоне и тащиться до самого Алгарве; в конце концов ей удалось прижать объект в какой-то дыре, Лагос, Лагоа[24], что-то в этом роде, и она полюбила эту страну.

Это как раз то, что ей нужно. Мы во время той войны и даже потом сражались как бешеные не за награды, так что имеем право на солнце и покой, вашу мать!

Значит, решено, она закроет «Ла Кустель», оставит ключи Лепуатевену и свяжется с тамошними агентами по недвижимости.

К тому же с ее средствами она может позволить себе что-то очень хорошее. Матильда даже задумалась, не пригласить ли дочь, эту дуру. Посмотрим. Матильда вдруг почувствовала себя счастливой. У нее был план. Она купит собаку.

Матильда пришла в такое воодушевление, что обратный путь превратился в мечту.

Все делать быстро. Не то чтобы она чего-то боялась — она по-прежнему была неуязвима и неуловима, — просто ей самой хотелось поскорее воплотить свое желание, отдохнуть наконец.

Ее соседка, очень опрятная женщина, улыбнулась: Матильда так похожа на ее бабушку…

* * *

Когда вечером такси доставило Матильду к дому, возбуждение, владевшее ею всю дорогу, нисколько не ослабло.

Ступив на прямую дорожку к террасе, она снова ощутила эйфорию при мысли о том, что покинет этот дом, который никогда не был по-настоящему ее.

— Да как же ты подрос!

Матильда подхватила Куки на руки и прижала к себе.

— Ну что, дорогой, злой сосед не причинил тебе вреда?

Нет. Ни этот дом, ни эта жизнь никогда не были по-настоящему ее. Даже дочь. Всегда только одни собаки. С каким облегчением она расстанется со всем этим…

Матильда отпустила щенка и посмотрела на изгородь, сильно колеблясь относительно участи Лепуатевена. Она плохо представляла себе, как сможет уехать, не объяснившись с ним. Мысль о том, что тип, способный сотворить такое с бедным псом, бедным Людо, который никому не сделал ничего плохого, останется безнаказанным, неприятно задела ее чувство справедливости. И в то же время ей показалось, что не надо этого делать, но она уже забыла, по какой именно причине.

Завтра вспомнит.

Она поставила дорожную сумку, поднялась в ванную, чтобы принять душ, взглянула на почерневшее пятно на паласе.

Плевать, скоро я отделаюсь от этого сарая, пусть его берет, кто хочет.

Сам и уборку сделает.

Никак не найти эту чертову бумажку! Мсье был уверен, что положил ее сюда, на буфет, однако ее здесь нет.

Без Теви его жизнь стала очень трудной. Проще было бы согласиться, подумал он.

Когда у него закончились продукты, он целый день ничего не ел, а потом почувствовал голод. Это было странное ощущение: он чувствовал потребность поесть, но не испытывал желания. Наверное, я хочу умереть, подумал Мсье, но знал, что это не так. Назавтра пришла уборщица. Она сама предложила приходить два раза в неделю, а не один. Это была довольно пожилая женщина, милая и кроткая, — может, она живет где-то поблизости, он не знал. Когда она настойчиво посоветовала ему поехать в богадельню, он сделал вид, что не понял. Так вот, Мсье был голоден и попросил ее сходить за покупками. Он дал ей свою банковскую карту, код которой крупными буквами был записан на холодильнике.

Уборщица вернулась с продуктами, которых должно было хватить до ее следующего визита. Она вручила Мсье чек из магазина, положила банковскую карту на прежнее место и снова занялась своим пылесосом. Она купила то, что не надо готовить, — разумеется, это не слишком диетические продукты, но ей не хотелось, чтобы он кипятил воду, а тем более зажигал газ, с ним что угодно могло стать опасным.