За два года войны Марий приобрел в войсках огромную популярность. Среди командиров он выделялся своим благоразумием, предусмотрительностью и смелостью. Для рядовых легионеров Марий был своим не только по происхождению. Они видели в нем настоящего соратника и боевого товарища. Он не уступал простым воинам выдержкой и выносливостью в ратных трудах, нередко вместе со всеми копал ров или ставил частокол вокруг лагеря. Для противников правящей сенатской олигархии Марий был наиболее подходящим кандидатом на предстоящих консульских выборах. Честолюбивый крестьянин из Арпина и сам давно втайне мечтал о высшей должности. Теперь же, приобретя широкую известность, он решил выставить свою кандидатуру, тем более что от одного гадателя он получил благоприятное предсказание. Метелл имел все основания видеть в Марии политического противника аристократии и поэтому чинил ему всяческие препятствия и отпустил его в Рим всего лишь за 20 дней до голосования.

Прибыв в столицу в самый последний момент, Марий, обиженный на Метелла, обрушился с резкими нападками и на него, и на всю бездарную знать. Сам же он обещал народу в кратчайший срок закончить злополучную войну. Смелые речи Мария привлекли к нему плебеев и всадников. Он был избран консулом 107 г. до н. э. при всеобщем ликовании народа и получил назначение командующим в Нумидию – напрямую от народного собрания, хотя раньше сенат, пользуясь своим законным правом, продлил полномочия Метелла. Марий имел все основания сказать, что консулат достался ему как военная добыча после победы над враждебной знатью.

Собираясь в Африку, Марий особое внимание уделил пополнению войск. Он привлекал вспомогательные отряды, набранные у союзных царей и народов, созывал из Лация всех храбрейших солдат, которых знал по прежним походам, лично уговаривал поехать с ним тех, кто уже отслужил свой срок. Привлеченные его славой и надеждой на добычу многие люди охотно последовали за Марием. Но, самое главное, он стал записывать в легионы беднейших граждан – пролетариев, которые согласно закону и вековым обычаям не подлежали призыву в войско. Это был первый и самый важный шаг в той военной реформе, которую осуществил Марий. О ней речь у нас впереди.

Сменив на посту командующего Метелла (которому сенат в утешение даровал триумф и почетное прозвище «Нумидийский»), Марий приступил к энергичным военным действиям. Он взял несколько городов, поддерживавших Югурту. Овладел он также неприступной горной крепостью, где хранились сокровища нумидийского царя. Это удалось благодаря удаче и ловкости нескольких храбрецов, взобравшихся по отвесному обрыву и проникших в тыл защитникам крепости. Однако, возвращаясь назад, на зимние квартиры, римская армия подверглась внезапному нападению объединенной конницы нумидийского и мавританского царей. Окруженные превосходящими силами противника, римляне не успели даже построиться в боевой порядок. Сомкнувшись в кольцо, они с огромным трудом выдерживали натиск врага.

«Но и в этом столь сложном положении, – рассказывает Саллюстий, – Марий не испугался, не пал духом, но во главе своей турмы[28], составленной не столько из самых ему близких людей, сколько из наиболее храбрых, появлялся всюду и то приходил на помощь дрогнувшим, то нападал на врагов там, где они отбивались сплоченной массой, помогал солдатам лично, потому что при таком беспорядке отдавать приказы не мог». Ожесточенное сражение не прекратилось и с наступлением ночи: варвары еще более яростно продолжали свои атаки. Однако, когда римлянам удалось занять два холма, находившихся недалеко друг от друга, враги, окружив их крупными силами, решили дождаться утра, полагая, что потрепанные римские отряды никуда не денутся. Считая себя победителями, варвары шумно пировали большую часть ночи, пока не заснули беспечным сном. В этот момент их и атаковали римляне, ни на минуту не смыкавшие глаз, и, нанеся большой урон варварам, вышли из окружения.

Переход на зимние квартиры в Цирту продолжился. Но угроза новых нападений не миновала. Поэтому Марий вел свои войска построенными в боевой порядок[29], проводя тщательную разведку местности. При этом, указывает Саллюстий, Марий «как будто у него не было помощников, сам наблюдал за всем, появлялся всюду, хвалил и укорял каждого, кто этого заслуживал. Будучи при оружии и предельно внимательный сам, он того же требовал от солдат. С той же осмотрительностью, с какой он двигался, он укреплял лагерь, ставил когорты легионеров на страже у ворот, располагал вспомогательную конницу перед лагерем, кроме того, расставлял солдат в укреплениях на валу, сам обходил посты – не столько из недоверия к тому, как будут выполняться его приказы, сколько для того, чтобы солдаты охотнее переносили тяготы, которые с ними разделяет полководец. И действительно, Марий тогда, как и в течение всей Югуртинской войны, поддерживал дисциплину в войске, не столько прибегая к наказаниям, сколько обращаясь к совести солдат. Многие объясняли это его стремлением к популярности, другие – тем, что суровая жизнь, к которой он привык с детства, и все то, что иные считают несчастием, для него было удовольствием».

Как мы видим, даже достигнув высшей военной власти, Марий не забыл ни своих солдатских привычек, ни уроков, полученных от Сципиона Эмилиана под Нуманцией. Но понять душу простого солдата он умел, пожалуй, даже лучше, чем его знаменитый наставник. Недаром Мария называли «солдатским императором»: таким он был не только потому, что поднялся до ранга командующего из рядовых, но и по образу своих действий и мыслей.

Луций Корнелий Сулла

Бдительность, проявленная Марием при этом переходе, оказалась совсем не лишней. Римская колонна еще раз подверглась опасному нападению, но оно было успешно отбито. В этом бою особенно отличился молодой офицер по имени Луций Корнелий Сулла, который служил в штабе Мария квестором[30]. Несмотря на то, что он был изнеженным и прекрасно образованным аристократом, Сулла снискал всеобщую любовь своей общительностью и храбростью. Именно с ним захотел вести переговоры о мире мавританский царь Бокх, решивший предать своего зятя и стать союзником Рима. Бокх тщательно скрывал свои намерения или продолжал колебаться, поэтому поездка в его ставку была очень опасным предприятием. Но Сулла с готовностью взялся за него, прибыл к царю и после долгих переговоров убедил его обманом захватить Югурту и выдать римлянам. Югурта был коварно схвачен и в цепях, вместе с женой и детьми, доставлен в римский лагерь.

Так, говоря словами одного римского историка, «царь, изощренный в обмане, обманом и был пленен». Это означало конец семилетней войны. Марий вернулся в Рим и справил триумф, проведя в шествии нумидийского царя, закованного в цепи, и двух его сыновей. Спустя несколько дней Югурта был задушен в подземной тюрьме на Капитолии. Марий стал самым популярным человеком в Риме, но славу окончания тяжелой войны ему пришлось разделить с Суллой. Это сильно задело честолюбивого полководца и явилось одной из причин той непримиримой вражды между ним и молодым аристократом, которая позже привела к первой гражданской войне, чуть было не погубившей Рим в начале 80-х гг. I в. до н. э.