судьи часто восседают так высоко, что справедливость исчезает из их поля зрения, я мог услышать ее отдаленный крик сквозь сухие слова и казенные фразы положительного мнения. Мне не так часто везет.

Пробираемся в тайники чужой души. Иногда нас просят не говорить о своих чувствах, а понять и выразить чувства других людей. Когда я представляю интересы человека, несправедливо обвиняемого в совершении преступления — например, в убийстве, — вопрос в том, как чувствует себя мой клиент. Одно дело — сказать, что моего клиента несправедливо обвиняют в убийстве, и совсем другое — сказать, что мой клиент ночами лежит без сна, не в силах сорвать с себя жуткое покрывало страха, которое душит его и превращает его жизнь в ад на земле. Этот обвиняемый чувствует себя беспомощным загнанным животным. Он не может избежать агонии. Он не может убежать. Он не может спрятаться. Он не может найти утешения и облегчения. Ему хочется кричать о своей невиновности, но окружающие глумятся над ним и считают его протесты попыткой избежать заслуженного наказания. Семья от него отвернулась. А адвокат — как видит его адвокат? Адвокат видит в нем скорее «клиента», объекта, проблему, чем живого, чувствующего человека.

Как выразить искреннее сопереживание эмоциональному состоянию Другого? На языке холодных интеллектуальных терминов это называется эмпатия. На моем — поползновения в тайники чужой души. Это магический процесс влезания в чью-то шкуру, когда мы представляем себя на месте Другого. Можете представить себя ребенком, который родился с тяжелейшей формой церебрального паралича, который не может сказать ни слова, который не может остановить слюнотечение, который не может контролировать свой стул, но чей маленький ум такой же ясный и светлый, как ваш, чья маленькая душа хочет играть, резвиться и быть любимой другими детьми? Можете пробраться в закоулки души своего противника? Можете почувствовать его страх или тоску? Иногда я даже способен понять чувства одного из худших представителей человеческого рода — презренного стукача, предавшего своего товарища; скользкого типа, солгавшего в обмен на поблажки обвинителей. Как-то я проводил перекрестный допрос такого непорядочного типа, который публично заявил, что мой клиент, его сокамерник, признался в преступлении, которое ему инкриминировали. Допрос проходил следующим образом:

— Должно быть, трудно быть за решеткой. («Должно быть», как мы помним, — магические слова, позволяющие пробраться в закоулки чужой души.)

— Да, — ответил он.

— Сколько вы уже здесь?

— Тридцать лет.

— Вы будете уже немолоды, когда выйдете на свободу.

— Верно.

— Невесело. Должно быть, вы чувствуете себя очень беспомощным?

Он ничего не сказал. Опустил глаза.

— Вы иногда плачете или кричите по ночам?

— К этому привыкаешь.

— Привыкаешь к чему? К боли?

Он снова промолчал.

— А чем вы любили заниматься до того, как попали в тюрьму?

— Я любил рыбачить.

— Когда вы в последний раз держали в руках удочку?

— Давно.

— У вас есть дети?

— Да.

— А жена?

— Да.

— Сколько лет было вашим детям, когда вас осудили?

— Саре — пять. Беки — семь.

— С тех пор вы хоть раз с ними виделись?

— Один раз.

— А что жена? Она ждет вас?

— Не знаю. — Он снова опустил глаза.

— Наверно, вы очень одиноки.

Он не ответил.

— Должно быть, вы чувствуете себя здесь, как в аду.

Снова молчание.

— И вы готовы сделать что угодно, лишь бы выбраться отсюда, верно?

Он продолжал хранить молчание.

— Если бы для того, чтобы выбраться из этой адской дыры, вам потребовалось оболгать моего клиента — вы бы это сделали? — Ответ, естественно, был отрицательным. — У меня больше нет вопросов, — беззлобно сказал я. Продолжать не было смысла.

Любовь, понимание, способность проникаться чувствами Других наделяют гораздо большей силой, чем более распространенная агрессивность.

Любовь — это сила.

Понимание — это сила.

Сопереживание — это сила.

Но чтобы понять чувства других, нужно сначала понять собственные чувства. Все это начинается с нас. С нашей способности чувствовать.

«Должно быть, трудно быть руководителем и отчитываться перед каким-нибудь вице-президентом, которому никогда не приходится марать руки», — можно начать свою аргументацию начальнику.

«Должно быть, трудно быть ребенком, которого слишком любят и опекают родители, тогда как ему нужно расти и самостоятельно познавать мир», — можно начать свою аргументацию ребенку.

«Должно быть, трудно жить с человеком, который при всем большом желании не всегда может тебя понять», — можно начать свою аргументацию супруге или супругу.

ИТАК. Секрет ведения успешного спора, который, как всегда, не секрет, в том, чтобы чувствовать.

У нас всегда была способность чувствовать. Мы с ней родились.

Нам нужно ее возродить.

Чувства! Если мы чувствуем, мы знаем, какие чувства пронизывают Землю и наводняют Вселенную. Если мы чувствуем, мы знаем, что чувствуют Другие. И только когда мы ничего не чувствуем, мы одиноки, пусты и мертвы. А наши аргументы безжизненны и слабы. Когда мы ничего не чувствуем, наш голос ничего не выражает, и слова ничего не передают. Но когда мы преисполнены чувств, мы можем вести успешный спор, представлять убедительную аргументацию, выступать с мощной речью, быть харизматичным собеседником. Все начинается с чувств. Наших чувств.

Чтобы чувствовать, мы должны идти на риск, риск боли — нашей боли. Мы должны идти на риск — риск подвергнуться критике и даже вызвать неприятие. Но этот риск оправдан. Мы будем живыми. Мы будем успешно излагать свои убедительные доводы, ибо помните, что мертвые или те, кто притворяются мертвыми, еще никогда не вели успешных споров.

11

Магическая аргументация

Спорим из зоны сердца

ЗАМОК. Я не верю в магию. Что не так с логикой?

КЛЮЧ. Убедительная аргументация идет не из головы, хотя голова работает, как штурвал корабля. Убедительная аргументация льется из волшебного места, и мы узнаем, где это место находится и как творить это естественное волшебство.

Большинство преподавателей риторики учат тому, что знает преподаватель, — интеллектуальным ухищрениям тех, кто никогда не выступал с запоминающимися речами. Я же учу вас тому, как добраться до сокровенного места, где рождаются запоминающиеся речи, речи, идущие от души и сердца. Я говорю об искусстве. Я говорю об осознанности. Я говорю о риске, пропитанном страхом. Это что-то вроде достижения нирваны. И это испытывают все выдающиеся ораторы, певцы, джазовые музыканты и спортсмены. Выступление — это магия. Это не деятельность сознательного ума, хотя ум включен и сосредоточен. Это не демонстрация логики, ибо искусство выходит за пределы логики. Это не что-то просчитанное или продуманное — хотя, безусловно, тонко спланированное. Это волшебство. И мы узнаем, как его творить.

Какие чувства, эмоции, ощущения вызывает магическая аргументация? Описывать магическую