Малый ручей влился в поток побольше, и мальчик пошел вдоль его берега. Тот привел его к оврагу, где заросли колючек не давали пройти дальше. Дэвид перебрался на другой берег и нашел проход в кустарниках, ведущий к звериному водопою, истоптанный множеством копыт. Он поглядел через него на речушку и увидал рыбу, выпрыгивающую из воды. Это напомнило ему про голод, но мальчик знал, что не отважится терять время на то, чтобы попытаться поймать хотя бы одну рыбешку.

Он прошел по этой прогалине и вышел к развилке. Одна тропка вела вверх по течению, другая – вниз. Дэвид выбрал вторую, обходя подозрительные места и поваленные деревья с их торчащими вверх корнями. На коричневой влажной земле оставались его следы.

Дэвид уже и сам стал удивляться, что ему удалось сбежать. Это было невозможным делом, но он не терял надежды. Он знал, что сейчас находится в местности, которую называют Дикими Землями. Катсук рассказывал о ней в самых общих словах. На самой ее границе были парковые дороги, где должны быть установлены указатели, которые подскажут ему, куда идти.

Там же могли быть и туристы.

Там же могла быть и еда.

Прежде чем отправиться дальше, Дэвид напился из реки.

Берега заросли мятой и крапивой. Левая рука мальчика немилосердно чесалась после встречи с ее листьями. Тропа, по которой он шел, то убегала от ручья, то возвращалась к нему, то подымалась по склону холма, обходя какую-нибудь рощу на берегу, то возвращалась к осклизлым камням в самой воде. Мальчик не мог видеть дальше, чем на пятьдесят футов по направлению течения. Возле воды ярким пятном желтела скунсова капустка. Речка здесь текла медленнее.

Дэвид обнаружил, что на него внезапно навалилось слишком много впечатлений окружающего его мира, но он уже был знаком с ними после общения с Катсуком – он мог сказать, где вода будет течь быстрее, а где медленнее, где отыскать проход, каким образом не оставлять следов.

Обойдя поросль скунсовой капустки он вернулся к более широкой речке, по берегу которой он шел раньше. Болотистая лосиная тропа шла вдоль берега, и на ней были свежие следы, Некоторые из них даже не наполнились еще водой. На дорожке лежали еще теплый помет.

Мальчик поглядел вдоль тропы, вверх по склону холма, высматривая желтоватые пятна огузков животных, но ничего не было видно – одна только тропа и кучки помета.

Дэвид сошел с тропы и направился вдоль берега. Деревья и подлесок здесь стали реже. Время от времени он поглядывал на противоположный берег, на полосу серой воды. Ноги уже давно промокли и гудели от усталости.

«Как сильно оторвался я от Катсука?» – думал он.

Дэвид знал, что всеэто время Катсук должен разыскивать его. Вопрос лишь в том, как? Шел он по следу или воспользовался какой-то другой хитростью?

Он остановился передохнуть возле тополя, нижняя часть ствола которого была основательно надгрызена бобрами. Вся земля была покрыта желтоватыми щепками. По их цвету можно было сказать, что бобры трудились здесь около недели назад. На другой стороне тропы стояла стройная ель. Мальчик поглядел вниз: лужи на тропе отражали коричневый ствол ели, барашки облаков на небе и его собственные мокрые ноги. Этот вид наполнил его осознанием своей малости в этом огромном мире.

Но где же Катсук?

Дэвид раздумывал, стоит ли разводить костер, чтобы высушить ноги. От холода они совершенно занемели. Повсюду валялось много сушняка, поваленных деревьев. Тополевые щепки загорятся быстро. Но Катсук мог заметить дым. Правда, и другие тоже могли его увидеть, но вот кто придет первым?

Он решил отказаться от костра. Слишком большой риск, даже если учесть возможность просушиться.

Постоянная ходьба пока не давала ему замерзнуть. Правда, ноги гудели, а на левой коленке побаливал ушиб, но мальчик пока не обращал на него внимания.

Однажды он услыхал каркание ворона. Целых пять минут Дэвид прятался под низкими кедровыми ветками, пока не решился выйти. Но и после того, время от времени, он бросал осторожные взгляды в небо, размышляя, были ли это вороны Катсука.

Тропа свернула к пологому холму.

Дэвид решил продолжить свой путь по берегу. Он перепрыгнул через тропу, стараясь не оставить следов, и пробивал себе путь через подлесок, пока не вышел к водопаду выше его собственного роста. Стволы деревьев, принесенные сюда весенним паводком, красно-коричневой баррикадой лежали перед уступом, не давая прохода.

Зато чуть ниже водопада реку пересекала каменистая отмель. Мальчик промок до пояса и чуть не потерял туфли. А потом он вообще упал в воду, пытаясь выловить крупную форель. Рыба стрелой умчалась вниз по течению, наполовину высовываясь из воды, когда пересекала каменистую отмель, а потом ушла на глубину.

Дэвид бежал за форелью по отмели, река ревела в его ушах, потом он поднялся в лес на другом берегу и нашел звериную тропу.

По его расчетам до наступления темноты оставалось часа три. В этом месте поток, вниз по течению которого он спускался, превратился в шумливую, широкую речку. Вверху по берегам росли кедры и тсуги. Иногда над водой склонялись краснолистные клены.

В это время Дэвид обнаружил относительно легкий проход к реке через высохшее болото. Здесь стояли осинки, их бледно-серая кора отражалась на фоне густой зелени леса. На одном конце этого бывшего болота был завал из серых, мертвых деревьев.

Усталость и голод заставили мальчика остановиться и передохнуть, прежде чем форсировать завал. Он уселся на ствол поваленного дерева. В груди давило. Несмотря на усталость, на долгий путь, Дэвид был в приподнятом настроении. Всю ночь он подпитывал свои надежды, как подбрасывал дрова в костер. Весь день провел он под воздействием ожидания и предзнаменований. Но Катсук никак не проявлял себя, за исключением отдаленного каркания воронов, а потом даже и птицы его исчезли. Все звуки сейчас перекрывал шум реки, пробивавшей себе путь совсем рядом с завалом.

Как-то Катсук рассказывал, что шум реки – это голос Водяного Ребенка, монстра, который мог принимать человеческое обличье. Людские слова делали его материальным, но тут уже Дэвид не совсем понял. Водяной Ребенок забирал человеческую душу, когда мог назвать твое имя. Дэвид поежился, вспомнив про это, прислушался к шуму воды. Но в нем не было никаких слов, только обычные голоса реки.

Дэвид поглядел на небо. Уже начинало смеркаться. Ветер принес с собой холод. Пошел дождь – с крупными, пронизывающими каплями. Дэвид опомнился, стал искать укрытие. Мальчишка промок до нитки и дрожал от холода.

Так же быстро как и начался, дождь кончился.

В разрывах туч появилось голубое небо.

Еще раз Дэвид прошел вниз по течению. Ему надо было найти убежище на ночь, и он уже отчаивался обнаружить его. Река текла рядом, громко разговаривая в своем русле. Туч на небе становилось все меньше, но солнце не появлялось.

С серой коряги перед ним взлетел орел. Он поднялся в воздух над речной долиной, закружился над ней. Дэвид уставился на птицу, желая, чтобы его мысли взлетели так же высоко, но ноги его все так же оставались на камнях речного берега.