– Не смотри, – озабоченно посоветовал Муса. – Плохо станет.

– Мне уже плохо, – выдавил Савелий.

– Некоторых тошнит, – сказал Муса. – И почти все плачут.

Часть 3

1

Очень хочется пить.

Ничего другого не хочется. Только пить воду.

Сколько бы ни дали – Савелий пьет сразу все. Но дают мало, шесть кружек в день. Кружка – двести тридцать граммов.

Чай или кофе дают без ограничения – однако травоеды не употребляют ни чая, ни кофе. Им требуется только чистая вода.

Можно выйти за территорию колонии – в пятистах метрах к востоку есть овраг, по краю его растут кривые ветлы и ивы, ниже по склону, густо – репейник, а еще ниже течет мелкий ручей. Но пить из ручья здесь считается чем-то очень неприличным. Все, кто ходит пить из ручья, тщательно это скрывают.

Впрочем, вода не запрещена. В колонии вообще нет запретов, все добровольное, даже само пребывание. Не хочешь, надоело, устал – иди в Москву. До нее четыреста пятьдесят километров, как-нибудь дойдешь. Если волки не съедят.

А воды много. Раз в два дня кто-нибудь из волонтеров – например, Гоша Деготь – заводит старый грузовичок с бензиновым мотором, грузит в кузов пластиковые фляги и едет на север, в деревню. Там есть колодец. Грузовичок громко рычит и отвратительно пахнет. Когда Гоша побуждает его к жизни, травоеды отходят подальше. Они не переносят индустриальных запахов. Но по обычаю волонтерам надо помогать. Савелий зажимает нос и идет трудиться, обычно взяв с собой напарника по прозвищу Полудохлый.

У Полудохлого вторая стадия расчеловечивания. Полудохлый почти не разговаривает, он худ и высок. Два метра восемьдесят сантиметров. У него отсутствует слюноотделение, зато он сильно потеет. Как все растения, он испаряет 99 % выпитой влаги.

Его кожа имеет оливковый цвет. Пальцы на ногах очень длинные. Доктор говорит, что так формируется корневая система.

Савелию пока везет, у него до сих пор первая стадия – внешне он выглядит как обычный человек, только на плечах и животе недавно проступили светло-зеленые, неправильной формы, пятна – сначала совсем бледные, теперь они все ярче, и их площадь понемногу увеличивается. Это хлорофилл образуется в клетках эпидермиса.

Работник из Полудохлого скверный, но в колонии работают все. Даже те, кто с трудом передвигается. Наводят чистоту, подкрашивают, дежурят на кухне. Каждый четверг Савелий вместе с Полудохлым помогает Гоше Дегтю поместить фляги в кузов грузовичка. Потом Гоша поддергивает свои грязные, в пятнах масла, штаны и садится за руль. На соседнее сиденье помещает автомат. Савелий и его длинный приятель влезают в кузов и там едут, держась руками за стальные борта, по кривой дороге в деревню.

Дороги, собственно, нет. Дорога была пятьдесят лет назад, сейчас от нее остались только заплывшие грязью кюветы. Само асфальтовое полотно покрыто слоем песка и глины толщиной в полметра. Повсюду репейник в человеческий рост и осока. Но за многие месяцы колеса грузовичка пробили в зарослях надежную колею.

За пользование колодцем местные берут с колонистов плату. Соль, патроны, топоры, ножи. Шоколад. У местных свой хороший мед, но они любят городские сладости. Подношения берут, однако колонистов презирают. А колонисты ответно презирают местных. Правда, есть исключения. Гоша, например, знаком с большинством дикарей и разбирается в их обычаях. А Муса, наоборот, вообще не считает их за разумных существ. Говорит, люди не могут жить так грязно и бестолково, в землянках с дырявыми крышами. Местные ненавидят Мусу и очень боятся его вертолета – в их наречии нет даже слова для обозначения такой машины, как вертолет. Может быть, они ненавидят Мусу вовсе не за то, что его вертолет громко шумит и непонятно как летает, а именно за то, что в их словаре нет такого слова.

Иногда Гоша говорит, что местные хотят убить Мусу. Но у местных на всех – три ржавых винтовки, а Муса никогда не расстается с автоматом.

Местные бородаты, кривоноги и подозрительны. Говорить с ними трудно. Впрочем, почти все волонтеры кое-как владеют местным наречием. Иногда Савелию кажется, что и сами местные с трудом владеют собственным наречием.

С солнцем тут порядок. Солнце – бесплатно, сколько хочешь, всем желающим. Особенно сейчас, в середине мая. На рассвете колония уже не спит, травоеды, все как один, выходят из своих домиков и стоят лицом к востоку. Встречают. Это самые волшебные минуты каждого дня. На траве роса, птицы поют. Прохладный ветер. Потом появляются волонтеры и врачи – тормошат пятнистых пациентов, приводят в сознание. Если кто-нибудь особенно сильно завис – могут и укол сделать. Ведут всю толпу принимать лекарства. Травоеды сонные, вялые, у многих глаза едва смотрят. Но идут послушно. Тут никто не конфликтует, потому что не хочется. Хочется только пить, пребывать под прямыми лучами и расти. Все остальное несущественно.

Лекарства все время разные. Врачи и фармацевты пробуют, экспериментируют. Чаще всего дают маленькие бурые таблетки с отвратительным вкусом: экстракт говяжьей крови. Далее – самый драматический момент дня: всем болезным измеряют рост. Если травоед начинает прибавлять в росте – диагностируют вторую стадию. Но на самом деле это ничего не значит. Никто не знает, как лечить первую стадию, как лечить вторую, никто не знает ничего. Никто не знает, почему сырая мякоть не приносит здоровью никакого ущерба, и мякоть третьей возгонки не вредит, и мякоть пятой не вредит – а седьмая степень концентрации превращает людей в зеленых полуидиотов.

После обмеров – рост, длина пальцев рук и ног – объявляют утренний полив. Каждому выдают сразу два стакана воды с минеральными солями. Травоеды счастливы в такой момент. Они не пьют, не хлебают, не глотают – втягивают, как любые другие растения, с той же нечеловеческой силой: около пятнадцати атмосфер (давление в струе пожарного гидранта в четыре раза меньше). Резкий хлюпающий звук, одновременно горловой и утробный, очень громкий и, прямо сказать, малоприличный – и воды нет. Потом травоед стоит, закрыв глаза, подняв брови, медленно вращая головой и делая руками плавные движения. Пока влага не разойдется по телу. Пока каждая клетка не получит свою долю.

Вода, солнце, почва – больше ничего не надо.

Биохимики каждый день говорят, что вот-вот синтезируют совершенно новое лекарство, оно будет полностью блокировать процесс расчеловечивания. Но Савелий и еще несколько критически настроенных травоедов убеждены, что врачи специально рассказывают сказки, чтоб укрепить в пациентах дух.

После полудня в домик Савелия приходит Гоша Деготь. Иногда сидит допоздна. Такова работа волонтера: находиться рядом