— Забудь его.

— Не могу!

Непрерывная дрожь сменилась периодической, более сильной и судорожной. Мэриан честно старалась справиться с собой, но без толку. В руках Чада было тепло, но это не помогало, потому что совсем не холод заставлял ее так дрожать. Страх коренился где-то очень глубоко, куда не могла достигнуть воля, он устроился там основательно, по-хозяйски, словно желал остаться навечно. Не помогали ни утешения, ни размеренное движение рук.

— К черту! — вдруг сказал Чад — и поцеловал Мэриан. Это подействовало. Ей подумалось, что он хотел всего лишь отвлечь, однако Мэриан мгновенно перенеслась из темного царства страха в восхитительную страну физической страсти. Как тогда на конюшне, она вспыхнула, как порох, и каковы бы ни были намерения Чада, он не мог противостоять силе ее страсти.

Губы Мэриан раскрылись, принимая поцелуй, отвечая, упиваясь ощущениями, которых она так долго жаждала.

Она откинулась, увлекая Чада за собой. Только бы он не опомнился и не отшатнулся!

Он и не подумал. Наоборот, он набросился на ее губы так неистово, словно тоже боялся, как бы все вдруг не кончилось. Им бы следовало прекратить это и повернуться друг к другу спиной. Вместо этого мужская рука продолжала блуждать по телу Мэриан, спускаясь все ниже, и даже сквозь все юбки это возбуждало сверх всякой меры. Потом рука проникла под одежду, добралась до развилки ног. Мэриан не сознавала, что снова дрожит, уже от нетерпения. Первое же легкое прикосновение заставило ее содрогнуться с криком счастья…

Чад коснулся ее лба поцелуем, одернул подол, прикрывая ноги, и привлек к себе со словами: «А теперь спи!» Приятное оцепенение обволокло тело и мысли. Мэриан уснула.

Она проснулась, вспомнила и вспыхнула малиновым румянцем. Да и как было не вспыхнуть после того, что случилось ночью? Низко склонив голову, чтобы не смотреть на седлавшего лошадь Чада, она ждала приглашения сесть в седло с надеждой, что у него достанет такта промолчать.

Надежда не оправдалась. — Послушай, не надо так казниться! Вчера тебе здорово досталось. Я только хотел, чтобы ты расслабилась.., и немного увлекся. Мне жаль, что так вышло. Наверное, не стоит это обсуждать.

Отчасти эти слова принесли облегчение, отчасти — разочарование. Обсуждать случившееся и впрямь не стоило, чтобы окончательно не сконфузить друг друга. Немного увлекся? Вот как он смотрит на это? Наверное, так оно и есть, не более того.

Всю дорогу Чад нахлестывал лошадь, и уже к полудню впереди показалась «Желтая колючка». Там они узнали, что ни Кэтлин, ни Аманда до сих пор не вернулись. Возможно, они остались на ранчо Стюарта, полагая, что, выручив Мэриан, Чад направится с ней туда. Пришлось ему, не отдыхая, продолжить путь. К вечеру Кэтлин явилась, но без Аманды.

Как Мэриан ни сгорала от любопытства по поводу отсутствия сестры, пришлось сначала ответить на бесчисленные вопросы, которыми тетка засыпала ее прямо с порога. Логичнее всего было предположить, что Спенсер все же предъявил права на свой экипаж и Аманда осталась ждать, когда кто-нибудь приедет за ней в фургоне. Но все оказалось не так просто.

— Когда новость о похищении разнеслась, наступила суматоха, и твоя сестрица воспользовалась этим, чтобы уединиться со Спенсером Эвансом.

— Надолго?

— Она все еще с ним.

— То есть как это? — изумилась Мэриан. — В таком случае где же они уединились?

— У него дома, в Трентоне. Подыскала другого жениха, больше себе под стать. Я думала, они направились сюда, но следы колес вели в город. Завтра с утра я поеду дать им свое благословение.

Это был хороший повод наведаться в Трентон: пополнить запас красок и холстов, а заодно поздравить сестру с законным браком. Не было ничего удивительного в том, что Аманда предпочла Чаду Спенсера — тот с самого начала расположил ее к себе светским лоском и знанием жизни. Вот он мог оставить Техас ради Хейверхилла. Конечно, положение соломенной вдовы дает больше свободы, но подходящий муж — это еще и респектабельно.

Однако на другой день в городе выяснились детали далеко не респектабельные. Все уже были в курсе того, что одна из племянниц Рыжей провела ночь в доме Спенсера Эванса, не заглянув с ним перед этим к проповеднику. Даже для Аманды это было слишком. Мэриан хотелось как можно скорее разобраться, что все это значит, но она провела так много времени в седле, что едва могла двигаться. Кэтлин вызвалась разведать, что к чему, пока она передохнет в гостинице.

Чад уже был в городе — явился удостовериться, что опасность миновала. Рыжая столкнулась с ним у дверей салуна «Не здесь». Огорченный известием, что те двое не спешат узаконить свои отношения, он выглядел мрачнее тучи. Хотелось надеяться, что это не за горами, но кто мог поручиться? Единственным утешением служило то, что Аманда провела ночь в стенах салуна. И вот в ожидании развития событий Чад угрюмо подпирал стену «Не здесь».

Выслушав его, Рыжая рассердилась и отправилась за подкреплением. Некоторое время спустя к салуну приблизилась небольшая толпа. Шериф уже внес свою лепту, предложив как посетителям, так и персоналу очистить помещение. Его помощник занял пост на дощатом тротуаре и отгонял от окон тех, кому не терпелось заглянуть внутрь. Среди любопытных было довольно много ковбоев с ранчо Рыжей.

Чад счел за лучшее держаться в стороне. Он уселся за дальний столик и стал ждать развития событий. Рыжей предстояло навязать Спенсеру брак — задача нелегкая. Зная ее, для начала можно было ждать разговора на тему о том, как поступает человек благородный. К его удивлению, Рыжая явилась в салун с винтовкой в руке. Очевидно, и ей пришло в голову, что лекция о моральном облике будет в данном случае напрасной тратой времени.

Когда Спенсер наконец соизволил появиться, он сразу понял, к чему идет, и ему стало смешно.

— Это что же, шутка? — осведомился он у Рыжей, с каменным лицом стоявшей рядом с проповедником.

— Вовсе нет.

Следом на верхнюю площадку лестницы вышла Аманда. На ней было платье в черную и розовую полоску, фасоном похожее на те, что носили «девочки» Спенсера, — нечто среднее между вечерним туалетом и неглиже. Невольно думалось, что она решила без промедления вписаться в атмосферу злачного места.

Аманда отнеслась к происходящему иначе, чем ее любовник. Она не рассмеялась при виде Библии в руках у священника, а бросилась назад по длинному балкону. Но там уже стояла пара ковбоев Рыжей. Тогда, презрительно сморщив нос, она прошагала вниз по лестнице и остановилась перед своей теткой, уперев руки в бока.

— Я думала, мы договорились, что ты не будешь совать нос в мои дела. Мы обе знаем, что я вольна во всех своих поступках, за исключением брака, где твое слово имеет.., некоторый вес. Поскольку о браке речи нет, позволь узнать, зачем ты сюда явилась — кроме того, конечно, чтобы выставить себя дурой?

Поскольку голос у нее был звучный, с улицы донеслись возмущенные восклицания. Если кто-то и сочувствовал Аманде, таких поубавилось. Обычно ее отповеди заставляли Рыжую краснеть, но на сей раз она даже не моргнула. Очевидно, какой-то внутренний рубеж был перейден, трудное решение принято, и теперь оставалось только стоять на своем.