— Ступай, возьми гримуар. — Мэг махнула рукой в сторону пентакля. — Ни я, ни Марсия не можем войти в этот круг.

Я сделал шаг в сторону пентакля, но остановился, увидев книгу. Она лежала в луже крови. Мысль о том, чтобы прикоснуться к ней, была невыносима; и все равно книга испорчена. Потом я разглядел останки Моргана, и живот свело. Я опустил голову и попытался выкинуть из сознания этот образ. Не хватало еще потом видеть его в кошмарах…

— Делай, что я говорю! Иди возьми гримуар! — уже громче скомандовала Мэг. — Джон Грегори не скажет тебе спасибо, если ты оставишь книгу здесь, чтобы однажды кто-нибудь еще нашел ее.

Я послушался и шагнул в пентакль. Протянул руку, взял влажную, скользкую книгу. В лицо ударил запах крови, и живот снова свело. С трудом удерживаясь от рвоты, я покинул пентакль, прихватив ближайшую свечу, — меньше всего мне хотелось пробираться по темному туннелю в компании двух ведьм-ламий.

Я подумал, что, взяв свечу, разрушил могущество пентакля и теперь Марсия сможет войти в него. Так и произошло, однако она не стала есть Моргана, просто быстро обнюхала его и отвернулась. Мэг шла впереди, за ней я и потом Марсия; я от всей души надеялся, что она будет держаться не слишком близко ко мне.

Снаружи занимался бледный рассвет. Буран закончился, но снег все еще шел, хотя и не сильно. Ведьмак ждал нас около входа и протянул мне руку. Я схватил ее, уронив черную свечу на снег, и он вытащил меня наверх. Тут же следом за мной вылезла дикая ламия.

Я открыл рот, собираясь заговорить, но хозяин приложил палец к губам, призывая меня к молчанию.

— Все в свое время. Мы поговорим позже. Морган мертв?

Я кивнул и опустил голову.

— Тогда пусть это будет его могила, — сказал Ведьмак.

С этими словами он ухватился за камень и установил его на место, прикрыв отверстие, после чего опустился на колени и голыми руками начал засыпать камень землей и снегом. Наконец, удовлетворенный результатом, он поднялся.

— Дай мне книгу, парень.

Я был рад избавиться от нее. Ведьмак поднял книгу и внимательно оглядел обложку. Когда он переложил гримуар в другую руку, на ладони и пальцах остались кровавые следы. Он грустно, устало покачал головой и повел нас вниз, к своему зимнему дому. Каждый раз, оглядываясь через плечо, я видел следующих за нами ведьм-ламий.

Когда мы вернулись, Ведьмак отвел меня на кухню, подбросил в огонь угля и, едва пламя разгорелось, принялся готовить завтрак. Я предложил ему помощь, но он лишь отмахнулся.

— Восстанавливай силы, парень. Тебе многое пришлось пережить.

Когда моих ноздрей коснулся запах яичницы и подрумяненного на огне хлеба, я почувствовал себя гораздо лучше. Мэг и ее сестра спустились в подвал, но я не собирался расспрашивать о них. Пусть Ведьмак сам расскажет, что произошло, — когда захочет. Вскоре мы оба сидели за столом, уминая яичницу и поджаренный хлеб. Наконец, почувствовав прилив сил, я вытер хлебом тарелку и откинулся на спинку стула.

— Ну что, можешь поговорить? Хватит сил? Или отложим на потом? — спросил Ведьмак.

— Я хотел бы покончить с этим, — ответил я, уверенный, что почувствую себя лучше, когда расскажу ему все.

Это станет первым шагом к тому, чтобы все ужасы остались позади.

— Тогда начинай с самого начала и ничего не упускай! — сказал Ведьмак.

Что ж, так я и сделал. Начал с разговора с Алисой по дороге из лавки, когда она рассказала, где найти Моргана, и закончил самым страшным мигом ритуала — когда после гибели Моргана появился Голгоф и начал угрожать мне.

— Наверно, Морган допустил какую-то ошибку, — сказал я. — Голгоф возник внутри пентакля…

— Нет, парень. — Ведьмак с грустным видом покачал головой. — Он наверняка читал ритуал слово в слово. Видишь ли, виноват я. Кровь Моргана на моих руках.

— Не понимаю. Что вы имеете в виду?

— Мне нужно было разобраться с ним еще тогда, как он впервые попытался вызвать Голгофа. Он уже в то время был очень опасен, и никакая помощь не спасла бы его. Я понимал это. Нужно было посадить Моргана в яму, но его мать, Эмили Бернс, умоляла меня не делать этого. Он жаждал власти и просто кипел от ярости, но она верила, что все это потому, что жизнь обошлась с ним несправедливо и отец не помогал ему. Мне отчасти было жаль парня, я старался помочь его матери и позволил сердцу править головой. Однако в глубине души понимал, что дело тут не в отсутствии отцовской заботы. И мистер Хёрст, и я — мы оба старались заменить ему отца. На самом деле, чтобы стать ведьмаком, ему не хватало старания, мужества и настойчивости в овладении нашим ремеслом, от которого так мало житейских радостей. И вместо того чтобы наказать его за попытку вызвать Голгофа, я просто положил конец его ученичеству и заставил поклясться мне и матери, что он больше не будет гоняться за гримуаром и вызывать Голгофа.

Не владея никаким ремеслом, Морган стал домогаться власти и богатства, прибегая к некромантии, и обратился к тьме. Я понимал, что с каждой зимой искушение будет все сильнее и в конце концов возьмет над ним верх. Тогда я подстроил ему ловушку, которая сработала бы лишь в том случае, если бы он снова попытался вызвать Властелина Зимы…

— Ловушку? Какую ловушку? Не понимаю.

— Он всегда был ленив в том, что касается учения. — Ведьмак задумчиво поскреб бороду. — Его слабым местом были языки. Латынью он так и не овладел, а в других языках был еще слабее. На третий год он начал учить древний язык, на котором говорили первые пришедшие в Графство люди, те самые, которые сложили Каравай и поклонялись Голгофу. Те, кто написал гримуар. Но не слишком преуспел. Научился читать вслух на древнем языке, научился правильно произносить слова, однако в его знаниях так и остались серьезные пробелы.

Видишь ли, парень, я должен был использовать любой шанс. Наш долг по отношению к Графству превыше всего. Поэтому несколько лет назад я сделал копию гримуара, исходный текст уничтожил, а для нового использовал обложку старого. Я изменил в книге всего несколько слов, чтобы сделать ритуалы бесполезными. А в ритуале вызова Голгофа изменение вообще было одно — вместо слова wisutan, что означает «снаружи», стояло wisinnan, что означает «внутри»…

— Вот почему Голгоф появился внутри пентакля! — изумленно воскликнул я.

Ну и ловушку придумал Ведьмак! И долгие годы хранил этот секрет.

— Я не доверял Моргану и сделал все это просто на всякий случай. Копировать гримуар, изменять его — это оказалось хлопотным делом, но, как я уже говорил, наш долг защищать Графство. Эмили знала, что я сделал, но она больше меня верила в него. Она думала, что он отказался от своих затей и никогда снова не предпримет попыток пробудить Голгофа. Он поклялся ей в этом, я сам был свидетелем. Я никогда не делал тайны из того, где находится гримуар. Письменный стол всегда был на виду, Морган знал, где искать, и в конечном счете я оказался прав. Он давным-давно попытался бы завладеть им, но данная матери клятва сдерживала его. Едва услышав, что она умерла, я начал опасаться худшего. Стало понятно, почему Морган пришел тогда в Чипенден…