заняться земледелием как главным источником дохода. Религиозные упражнения индейцев были потому несколько ослаблены.

До отторжения Калифорнии от Испании жалованье, обмундирование, вооружение и прочее снаряжение местных гарнизонов обходилось короне ежегодно в десятки, а то и сотни тысяч пиастров. Что касается доходов метрополии от сих земель, то они, по образному замечанию того же Завалишина, «кажется, только и состояли в одних мольбах, кои миссионеры и окрещенные индейцы по три раза на день воссылают к Богу о здравии и благоденствии Его Католического Величества, за что, однако ж, он должен платить пиастрами». Политические перевороты, а затем — установление республиканского правления, принятие конституции, «предусматривавшей ликвидацию некоторых средневековых институтов», фактически лишили миссионеров не только финансовой поддержки метрополии, но напрочь исключили какое бы то ни было влияние их на ход управления провинцией. Миссии, то и дело подвергавшиеся расхищениям и разграблениям, быстро приходили в упадок. Наконец, мексиканское правительство и вовсе изгнало монахов, секуляризовав в Калифорнии двадцать одну миссию.

В прокламации Главного правления РАК от 15 марта 1810 года, переданной в начале 1812 года испанскому губернатору Новой Калифорнии Хосе Хоакину де Аррильяга через доверенного Компании Бйкадарова, в частности, говорилось: «Благородным и высокопочтеннейшим соседям гишпанцам, живущим в Калифорнии, кому сие видеть случится, здравия, благополучия и всех от Бога благ желает Главное правление Российско-Американской компании... Приказали мы нашему, на острове Ситхе пребывающему, главному правителю, господину коммерции советнику и кавалеру Александру Баранову послать к вам одно судно с частию товаров и поручили ему, через кого он рассудит из своих подчиненных, предложить Вам, благородные и высокопочтеннейшие соседи, наше сердечное желание впредь доставлять к Вам все для Вашей страны потребное из тех вещей, коими мы можем служить, и что Вы сами назначить изволите и посланному от г-на Баранова скажете, а взаимно от Вас получать хлеб, скотинное сало, живого скота и прочее, что у Вас есть в избытке. Мы желали бы послать к Вам и другой корабль прямо отселе, то есть из Санкт-Петербурга, кругом света, но не можем сего исполнить из опасения неприятелей. Мы надеемся, что Вы не отвергните предложения сего, сделанного как от соседей Ваших, как от друзей и как от людей, управляющих торговою Российско-Американской компаниею, состоящею под особым Высочайшим покровительством нашего обожаемого Государя Императора Александра I. Затем поручаем себя Вашей благосклонности и молим Бога, да сохранит страну Вашу и всех Вас во святой своей милости, к услугам Вашим готовы: Первенствующий директор и кавалер Михаил Булдаков, директор — коммерции советник Венедикт Крамер».

Главный правитель Русской Америки наказал поверенному Бакадарову употребить в этом деле «всевозможные старания довести через миссионеров предложение Компании о взаимной торговле до сведения мехиканского вице-роя». Потому, выполняя распоряжение директоров РАК, Баранов распорядился погрузить на судно разных «более употребляемых калифорнийцами» товаров для обмена их на необходимые северным российским поселениям продовольственные продукты. Однако, хотя эти товары и были благополучно реализованы, прокламация все же успеха не имела, торговых сношений с испанцами не открыла. Монтерейский губернатор отвечал, что «хотя все жители Сан-Франциско и прочих окрестных мест рады иметь торговые сношения с русскими колониями, но без согласия своего правительства не смеют нарушать наложенкого на них запрещения, почему и просят Компанию, через российского министра иностранных дел, исходатайствовать разрешение испанского двора на ввоз в Калифорнию товаров из Ситхи». Корона, как уже было упомянуто, строжайшим образом запрещала испанским колониальным властям вступать в какие бы то ни было сношения с иностранцами, хотя запрет этот то и дело нарушался. И было из-за чего. С одной стороны, метрополия не снабжала свои колонии необходимыми вещами и припасами, солдатам и офицерам по многу лет не платили жалованья, как и чем они живут, ни в Мадриде, ни в Мехико решительным образом никого не интересовало. С другой стороны, торговля с русскими, как нельзя кстати явившимися из «туманной отдаленности Севера», сулила немалые выгоды, не говоря уже о том, что испанцы могли получать из Ситхи все им потребное, не тратя практически ни пиастра и платя за все продуктами, производимыми на месте. Но запрет есть запрет — открыто его старались все же не нарушать.

С октября 1812 года началась длительная и бесплодная переписка между требовавшими немедленной ликвидации русского заселения испанскими местными властями и правителем Колонии Росс И. А. Кусковым. Следует, впрочем, заметить, что переписка эта носила преимущественно односторонний характер, ибо Кусков ссылался на незнание испанского языка, которое якобы «мешало ему понять суть требований вице-роя». Он предлагал последнему адресоваться по всем подобным вопросам прямо в Санкт-Петербург, мотивируя это тем, что «цель высшего правительства, по приказу которого это заселение создано, ему неизвестна». Его же неукоснительная обязанность состоит в том, чтобы «Росс сохранять и в случае наступательных действий — обороняться».

Месяца через полтора после официального открытия крепости в Росс прискакал некий офицер по имени Мураги с семью солдатами. Испросив дозволения войти, испанцы дотошно осмотрели крепостные бастионы и прочие заведения. Мураги поинтересовался, с какой целью поселились здесь россияне. Кусков показал бумагу Главного правления РАК и как мог объяснил, что заселение учреждено «в видах обеспечения колоний в продовольственном отношении». Постарался он растолковать и о выгодах торговых сношений, чем Мураги был совершенно удовлетворен. Уезжая, он обещал «употребить все усилия для получения разрешения губернатора» на торговлю, попутно заметив, что «все калифорнийцы будут весьма рады возможности приобретения некоторых товаров, ибо чрезвычайно нуждаются во многих вещах». В январе следующего, 1813 года Мураги вновь появился в крепости Росс, уже вместе с братом коменданта пресидии Сан-Франциско де Аргуэльо. Посланцы объявили, что монтерейский губернатор дозволил производить взаимную расторжку, с тем, однако ж, условием, чтобы «до получения формального на нее разрешения российские корабли не входили в порт, а товары перевозились на гребных судах». При сем посещении испанцы были весьма любезны. В дар Кускову от коменданта пресидии доставили они трех лошадей да голов двадцать рогатого скота.

Стороны быстро пришли к соглашению о предметах взаимных поставок и ценах на них. Русские обязывались доставлять фламандские и кантонские полотна, ревендук, сукно, ситец, тик и китайку, миткаль бенгальскую, платки и чулки бумажные, сапоги юфтовые сибирские, нитки английские, сахар-леденец, кофе бразильский и табак виргинский, пилы, топоры, иглы, котлы чугунные и посуду оловянную. По заказу губернатора корабелы порта Бодега-Румянцева построили морской баркас и несколько плоскодонных судов для плавания по рекам. Впоследствии у русских покупались даже оружие и боеприпасы, а в мастерских Росса постоянно лежали присланные из миссий и пресидий на починку ружейные замки, инструменты и другие металлические изделия. В портняжной и