«Вести», 2008

Вокруг проблемы определения независимого статуса Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья разгорается жесткая полемика. Россия отстаивает право непризнанных республик на независимость, Запад пытается воспрепятствовать этому. Аргументируя свою позицию, обе стороны приводят кажущиеся неопровержимыми доводы. Но вот на чьей стороне нормы международного права? Об этом – руководитель Парижского отделения Российского института демократии и сотрудничества, известный политик, доктор исторических наук Наталия Нарочницкая.

– Наталия Алексеевна, Запад не устает утверждать, что ни одна из непризнанных республик не имеет оснований требовать от мирового сообщества признания независимости. Вместе с тем сам факт, что дискуссия по этой проблеме ведется уже почти два десятка лет, говорит об обратном. Как, по вашему мнению, выглядит ситуация?

– Вопреки утверждениям западных политиков, что все давно решено, а у непризнанных республик нет никаких правовых оснований оспаривать навязанную им судьбу, на самом деле дело обстоит совсем не так. Особенно это ярко в отношении Абхазии и Южной Осетии. Их явно оторвали от России, что не может быть признано вполне законно.

Грузия была союзной республикой СССР, субъектом Федерации, имевшим на своей территории автономии – Абхазию и Южную Осетию. Действовавший на тот момент закон о выходе из СССР – причем закон современный, уже перестроечный (от 3 апреля 1990 года), – четко прописывал механизмы обретения союзной республикой независимости. Прежде всего, он требовал от властей согласования вопроса о статусе республики со всеми входящими в ее состав автономиями. И никак иначе. Все было просто: если союзная республика имела на своей территории автономии, если она желала покинуть Советский Союз, то она должна была провести референдум по автономиям. И только при консенсусе всех сторон процесс отделения мог быть продолжен. Однако Тбилиси отказал абхазам и осетинам в проведении такого референдума. Мировое сообщество признало Грузию в действовавших на тот момент границах, закрыв глаза на протесты Сухуми и Цхинвали.

Более того, возникший между общинами конфликт Запад назвал сепаратистским. Как если бы он разгорелся на территории давным-давно сложившегося, тысячу лет существовавшего, легитимно признанного государства.

– Но ведь не просто же так Абхазия и Южная Осетия оказались в составе Грузии? Видимо, на это были некие исторические основания?

– Никаких оснований не было. Давайте вспомним, что государство Российское складывалось веками. И оно вобрало в себя сотни народов. Гораздо больше, чем количество субъектов Федерации. Входящие в состав России народы и их тогдашние правители заключали самостоятельные государственные акты с Москвой. Осетия присоединилась к империи чуть ли не раньше Грузии. Абхазия вошла в состав России как независимое княжество. Ничего, кроме добрососедства, их тогда не связывало.

Когда большевики рисовали границы Грузии, они руководствовались своими соображениями. Перекраивая карту

Кавказа, молодая советская власть совершенно не учитывала геополитику, историю и культуру региона. Решения принимались исключительно на основании текущих политических и экономических интересов.

В итоге всей этой региональной политики Южная Осетия и Абхазия были вписаны в границы Грузии.

То, что впоследствии они насильно были оторваны от России, уведены без соблюдения правовых процедур – даже без нормального опроса, то есть без ярко выраженного, демократическим способом зарегистрированного волеизъявления народа, – это факт.

Таким образом, можно с уверенностью считать процесс выхода Абхазии и Южной Осетии из состава СССР незавершенным. А нынешний территориальный статус Грузии – небезупречным. Именно об этом я говорила на парламентской ассамблее Совета Европы во время полемики с тогда еще спикером грузинского парламента Нино Бурджанадзе.

– И как реагировала на ваши слова «железная леди» Грузии?

– Грузины очень ерзали. Они страшно не любят слушать именно эту подоплеку. А что им здесь можно ответить? Это же чистые факты.

– А как насчет фактов в ситуации с Приднестровьем?

– Что касается Приднестровья, тут иная аргументация, но тоже очень действенная. Молдова, будучи союзной республикой, охватывала территорию, границы которой сложились далеко не естественным путем. Объединение Бессарабии (нынешней Молдовы. – Авт.) и Приднестровья произошло только после Второй мировой войны по воле советской власти внутренними государственными актами СССР. До этого судьбы регионов складывались совершенно по-разному в силу огромных этнических, социальных и культурных различий.

– На что же тогда опирается Кишинев, аргументируя свои претензии на Приднестровье?

– В период развала Советского Союза Молдова объявила, что выходит из СССР на основе отрицания пакта Молотова – Риббентропа. Как известно, пакт очерчивал сферы влияния Москвы, в которые Берлин обещал не вмешиваться. И Бессарабия, конечно же, входила в интересы Советского Союза. Иначе и быть не могло. Молдова была присоединена к России по итогам Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Однако в 1918 году она была незаконно оккупирована Румынией. Москва последовательно никогда не признавала оккупацию, во всех международных документах оговаривая этот момент. Поэтому восстановление советской власти в Бессарабии на основании пакта Молотова – Риббентропа есть правовосстановительный акт. Россия лишь вернула себе территории, принадлежащие ей по берлинскому трактату 1878 года.

Но дело не в этом. Отрицая пакт Молотова – Риббентропа, молдаване сами подарили приднестровцам хороший козырь. Ведь аргументация Кишинева создает логику рассуждения о статусе только той территории, которая кочевала от России к Румынии и обратно – то есть Бессарабии, а никак не той, которая была передана Молдове гораздо позже уже в составе СССР – после 1939 года, соответственно, и после советско-германского пакта. Это безупречный юридический инструмент для дальнейшей борьбы Приднестровья за право быть с Россией.

– Однако этот «безупречный юридический инструмент» особо не помогает Приднестровью отстаивать свое право на независимость. Может быть, он недостаточно известен на Западе?

– Этот тезис я разрабатываю уже десять лет. И он очень хорошо известен на Западе. В свое время Ассоциация адвокатов Нью-Йорка подготовила доклад «Размораживание замороженного конфликта: правовые аспекты сепаратистского кризиса в Молдове». Этим докладом юристы пытались оспорить аргументацию Тирасполя, требующего независимости.

Так вот, в докладе адвокатов Нью-Йорка в качестве наиболее сложного для опровержения аргумента Приднестровья указана ссылка на способ обретения Молдовой независимости. Американские юристы назвали «наиболее веским квазиправовым аргументом в пользу автономии» тезис Тирасполя, что «в результате денонсации со стороны СССР пакта Молотова – Риббентропа, который устанавливал современные границы Молдовы, Приднестровье должно вернуться к автономному государству».