садясь к столу. — Ваш заговор — это такой секрет, что о нем уже крестьяне судачат на торговом ряду.

— Так уж и крестьяне? — вполне искренне возмутился один из князей.

— Мне докладывали, как один извозчик болтал с лоточником, что пирожками в разнос торговал. Разговаривали о вас. Судились-рядились. Потом к ним какой-то захожий крестьянин присоединился, что из артельщиков. И это не единичный случай.

— Может им языки укоротить?

— А может вам за ум взяться? У меня дела на вас уже в три шкафа не влезают. Вы что, издеваетесь? Мне еще один шкаф заводить?

— А что за дела?

— Ничего такого. Просто бумажки, в которых описано, что, где и сколько вы украли. С какими иностранцами имели подозрительные беседы. О ваших собрания с тем, кто, что, кому и когда говорил опасного. И так далее. Гагарин ведь не просто так на Миледи покушался. На него папка была зело пухлая и сочная. Там на несколько повешений и десяток обезглавливаний хватило бы.

Тишина.

— На нас тоже такие папки? — хрипло поинтересовался Ромодановский.

— А как же? Правда таких природных придурков как князь Гагарин еще поискать. Большинство ворует не в пример приличнее. И интригует сдержанней. Но у большинства из вас все равно озорства на смертную казнь набегает.

— Государь знает? — тихо спросил Василий Голицын. Сюда ведь пришли не только заговорщики.

— Знает.

Вновь тишина.

Все присутствующие нервно стали переглядываться.

Очень нервно.

Они ведь собрались в Воробьевом дворце, который охраняло три сотни лейб-кирасир. В хороших таких трехчетвертных доспехах. На них же будет довольно и двух-трех десятков подобных солдат. Зайдут и просто перебьют.

— Расскажите мне, пожалуйста, что вы творите? Мне безумно интересно, зачем вы так отчаянно воруете и занимаетесь один черт знает, чем. В то время как перед вами стоят открытыми ворота невероятных возможностей.

Вновь тишина.

— Ладно. Понимаю. Слишком сложный вопрос. Давайте по порядку. На кой бес вы пытаетесь свергнуть отца?

Снова тишина.

— Вот не надо, не надо. Будете отмалчиваться я велю принести папку на любого из заговорщиков. И начну декламировать его самые сочные высказывания.

— Но откуда?..

— От верблюда. Ближе к телу. Зачем вы пытались свергнуть отца?

— Я полагаю, это связано с законом о чести, — осторожно произнес Федор Юрьевич.

— А что не так с ним?

— Они, — махнул небрежно рукой Василий Голицын, — опасаются, что лишаться своего положения. Закон ведь заставляет служить.

Алексей устало потер лицо, припоминая известное высказывание Лаврова о дебилах. Но сдержался. С трудом.

— Вы — лучшие люди царства. — произнес он. — Это — бесспорно. Но глядя на вас мне сложно представить, какие они — худшие. Неужели такую простую и очевидную задачу вы не можете решить? Я ведь подобрал формулировки специально, чтобы вам было легче.

— Нам? — удивился один из князей.

— Ты по существу скажи! — выкрикнул другой.

— Создаете акционерное общество. Купанство по-старому. Выпускаете акции, чтобы распределить владение и прибыли. Передаете пятьдесят их процентов плюс одну в казну. Остальные ваши. Ставите себя там директором. И о чудо! Вы уже на государственной службе.

— А… — хотел было возразить Ромодановский, но завис на полуслове. Задумавшись.

— Только общество это акционерное не должно быть фиктивным, чтобы от отца по шапке не получить. Поставьте какую дельную мануфактуру. Большую только, нормальную. У вас ведь есть и деньги, и земли, и люди. Чего проще? Нужно для брата? Поставьте еще одну. Нужно для сына? Еще. И отец будет в восторге о того, что вы делом занялись. И у вас проблем со стажем на государственной службе все будет хорошо.

— Так просто? — усмехнувшись, спросил Василий Голицын.

— А почему нет? Это и закон об майорате компенсирует. Владения остаются старшему наследнику. Младшие садятся на предприятиях директорами и получают хорошие деньги с этих должностей для безбедной жизни. Можно, конечно, там и управляющих со стороны поставить. Но это недальновидно. Разворуют. За своим лучше самим присматривать.

— За своим ли? — поинтересовался один из князей. — Пятьдесят процентов плюс одна акция будет в казне.

— И что? Вы хотите бесплатный стаж государевой службы? Не грех и заплатить за такое. Вообще такая схема называется государственно-частное партнерство. Отличное, рабочее решение, которое позволяет объединить ресурсы державы с частной инициативой и гибкостью.

— А если казна захочет отобрать у нас эти предприятия?

— Так устав напишите, где будут описаны права и обязанности сторон. Зафиксируйте там, что государство контролирует фиксированный пакет акций в такой-то процент. Сколько бы их не выпускали. И обладает такими-то и такими-то полномочиями. Например, пропишите, что смена управляющего или директора только при решении трех четвертей акционеров. Казна самостоятельно этого не сделает.

— И Петр Алексеевич посмотрит на этот устав?

— А почему нет? Отцу нужно, чтобы вы не лоботрясничали. Раз. И два — чтобы производства по России множились. Если там будут здравые условия, то отчего же он не подпишет? Тем более, что деньги вкладывать вы будете свои. Как говорится, и вдоволь, и без греха.

— Прости? Что? — переспросил Ромодановский.

— Да шутка такая. Идет как-то монашка по лесу. Напали на нее разбойники. Снасильничали. Встает она. Оправляет рясу. Поднимает глаза к небу и истово крестясь говорит: Спасибо тебе, Боже. И вдоволь, и без греха.

Пауза.

Глухая тишина.

И тут Федор Юрьевич начал смеяться. А за ним и остальные. Довольно быстро перейдя на гогот…

Успокоились.

— Так вот, — продолжил Алексей. — Я загодя согласовал это предложение с отцом. Главным его условием является размер мануфактуры или чего вы там решите делать. Мелкие лавочки — не ваш уровень. Вы — лучшие люди державы. И предприятия, как следствие, у вас должны быть лучшие. Самые большие и самые современные.

— Откуда же на лучше мы деньги возьмем? — спросил Василий Голицын.

— Вы все — люди не бедные. Разве в этом есть сложность?

— А людей?

— Учите. Нанимайте. Никто не заставляет вас уже завтра все сделать. Хотя и расслабится не дадим. Если в сроки не уложитесь — спросим. Папочки, названные мной, лежат и кушать не просят. Хорошо будете себя вести? Так и зачем ворошить прошлое? А плохо? Так и вспомнить старое не грех. Не так ли?

— У нас не у всех хватит капиталов! — выкрикнул один из князей.

— А куда же они делись?

— Взятки. Подарки. Кутеж. — усмехнувшись ответил за него Ромодановский. — С Ивашкой Хмельницким многие дружат. А под ним какой только дури не совершишь.

Алексей встал.

Немного прошелся.

Остановился возле Федора Юрьевича.

Внимательно на него посмотрел. Прямо глаза в глаза своим фирменным немигающим взглядом. Покивал мысленно каким-то мыслям. И произнес:

— Ладно. Если под строительство мануфактур и прочих больших дельных производств, то