Если бы я только мог выразить словами собственные мысли! К счастью, в моей голове все сохранилось, и казалось, что достаточно только протянуть руку, чтобы воспользоваться этим знанием, но между мной и моим сознанием стояла невидимая стена.

— Значит, тогда вам принадлежит и этот дом, — продолжил инспектор после долгого молчания.

Я вновь почувствовал толчок. Невидимая рука бесцеремонно проникла в мой разум, зондируя его, как будто что-то искала. Кто-то играл с моими воспоминаниями, но этот кто-то явно был неграмотным.

— Что… случилось? — поинтересовался я.

Торнхилл удивленно поднял левую бровь, похожую на волосатого червяка, который залез на его блестящий от пота лоб.

— Вы действительно этого не знаете? — спросил он. Хотя его голос оставался холодным, в нем появились дружелюбные нотки.

Один из помощников подошел к инспектору и что-то шепнул ему на ухо. Здесь, в комнате, их было трое, но, судя по шуму, доносившемуся из разных уголков дома, к нам явилась целая армия полицейских. Торнхилл прогнал помощника нетерпеливым жестом и только прорычал: «Позже!»

— Что случилось? — повторил я вопрос, вновь обращаясь к нему.

— Ну, собственно говоря, это я надеялся получить от вас какие-то объяснения. Кто-то вызвал нас, услышав крики и выстрелы, которые раздавались в вашем доме. — Он криво улыбнулся. — Заявили даже, будто из окна выпал горящий человек.

Превратившийся в пылающий факел человек шел, шатаясь и едва не падая, на меня. А я снова и снова стрелял, видя, как пули, подобно маленьким, раскаленным добела шарикам, взрывались в огне, который охватил этого ужасного старика с головы до ног. Тем не менее он подходил все ближе и ближе, протягивая свои руки, полыхающие ярким пламенем.

Я застонал. Эта картина возникла в моем сознании, как неожиданный взрыв. В первый момент она была слишком ужасной, чтобы быть правдой, и казалась видением из кошмарного сна. Но я знал, что в действительности так все и было.

— Что с вами? — спросил Торнхилл.

— Ничего. — Я поспешно покачал головой и немного выпрямился в кресле, в которое меня усадили. — Продолжайте, — тихо сказал я.

Левая бровь Торнхилла поднялась еще выше и теперь почти доставала до темени. Но он невозмутимо произнес:

— Но это, честно говоря, и все. — И, сверля меня взглядом, добавил: — За исключением восьми убитых и двух, которые находятся сейчас без сознания.

— Убитых?

Перед моим внутренним взором предстала новая картина: лицо Рольфа, искаженное от боли и залитое кровью; отчаянный крик Говарда; чудовище…

— Один из ваших слуг, мистер… Крэйвен, — ответил Торнхилл. — И человек, в кармане у которого был фальшивый паспорт, сделанный на имя… — Он запнулся, полез во внутренний карман жилетки, надетой вместо сюртука, и достал помятый паспорт. — Вот он. Да, на доктора… доктора… доктора Мортимера Грея, — прочитал он вслух и испытующе посмотрел на меня. — Он что, заикался?

— Доктор юридических наук, доктор философских наук и доктор медицинских наук, — объяснил я, понимая, что Торнхилл и без моей подсказки прекрасно понимает, что означают эти три «доктора». — Прекратите играть со мной в дурака, Торнхилл, — раздраженно произнес я.

В глазах инспектора загорелся насмешливый огонек.

— Кто он был на самом деле? — спросил Торнхилл.

— А почему вы решили, что этот человек — не доктор Грей? — задал я встречный вопрос, но только потому, что хотел выиграть немного времени.

В моей голове вновь замелькали какие-то обрывки из недавних воспоминаний, которые постепенно начали складываться в одно целое.

— Просто я знаю доктора Грея, — помедлив, ответил Торнхилл. — Он известный адвокат и врач, и я, признаться, удивлен, что вы незнакомы с ним, Крэйвен. Мне приходилось достаточно часто общаться с ним, а потому я со всей ответственностью заявляю, что убитый здесь мужчина не доктор Мортимер Грей. Для того чтобы это заметить, мне не нужен даже фальшивый паспорт этого человека.

Инспектор внезапно встал, яростным движением швырнул паспорт на стол и сверкнул глазами в мою сторону. Казалось, от его спокойствия не осталось и следа.

— Черт побери, мистер Крэйвен, — нетерпеливо заговорил он. — Меня вызвали в дом, где произошла настоящая бойня, но все, чего мне удалось добиться от вас, — это одни только вопросы! Хотелось бы услышать хотя бы парочку ответов.

Он подошел поближе и навис надо мной.

— Где вы были? — зарычал он. — Мои люди перевернули эту комнату вверх дном, но в течение двух с половиной часов вас здесь не было!

Я выдержал его пронизывающий взгляд, а затем указал на огромные напольные часы.

— Там… внутри, — сказал я. — Вы же сами меня…

— Прекратите, Крэйвен, — свирепо прервал меня Торнхилл. — Вы не могли провести в этом ящике и десяти минут, потому что задохнулись бы.

Я вновь почувствовал, как невидимая рука освободила еще одну часть моих воспоминаний.

— Это… не часы, — медленно произнес я. — За ними есть еще одно помещение… библиотека. В часах открывается задняя стенка.

Торнхилл с откровенной насмешкой посмотрел на меня, обернулся и направился к открытой дверце часов. При его тучности протиснуться в часы было не так-то просто, но у него получилось, и через минуту инспектор своей мясистой рукой с силой надавил на заднюю стенку. Деревянная перегородка заскрипела, затем качнулась, и его взору предстала тайная библиотека, которая скрывалась за часами.

Мои мысли перемешались в очередной раз, и в хаосе воспаленного разума неожиданно высветился еще один кусочек информации. За всем этим явно скрывались чьи-то целенаправленные действия, потому что сам процесс не был похож на обычную амнезию, которая иногда наблюдается у людей после длительного бессознательного состояния. Казалось, будто кто-то или что-то контролирует мои воспоминания, мою память, каждый раз выдавая мне ровно столько информации, сколько было необходимо на данный момент. И ни на йоту больше.

— Библиотека, да?

Торнхилл прошел через часы и исчез в тайной комнате. Его голос отдавался странным многократным эхом.

Я встал, подошел к часам и остановился как вкопанный, когда увидел эту самую библиотеку. Там действительно было помещение: пять-шесть шагов в ширину и где-то в три раза больше в длину. Вдоль стен стояли полки, на которых виднелись истлевшие остатки книг, бело-зеленые комки плесени и слизистая гниль.

Торнхилл застыл в замешательстве. Услышав мои шаги, он повернулся и с укором посмотрел на меня своими маленькими свиными глазками.

— Я, конечно, понимаю, что это ваше личное дело, Крэйвен, — сказал он, брезгливо морщась, — но позвольте дать вам совет: уборщицу нужно поменять.

Я не стал ему возражать: на полу — или там, где, собственно, должен быть пол, — лежал тридцатисантиметровый слой черной слизи с жирным блеском, в которую Торнхилл угодил по самые икры.