– Здравия желаю, товарищ подполковник! – Павлов вытянулся по стойке «смирно».

– Да хватит тебе, Юрий, – протянул руку вошедший Антин.

– Все-таки вы старше меня по званию.

– Как тут дела? – Подполковник сел.

– Идут понемногу.

– Есть что-нибудь существенное по делу об убийстве Гусевых и Заикиных?

– Все то же. Следствие сразу пошло не в том направлении, нашли крайнего и двое суток его держали, пока не вмешался прокурор района. Но кое-что появилось. Есть свидетели, которые, возможно, видели убийц Гусевых.

– Ну вот, а ты говоришь, ничего…

– Позволю себе спросить, с каких пор ДПС интересуется ходом следствия?

– Да брось ты, я просто спросил. Все-таки не каждый день вырезают целые семьи.

– Папа! – Наташа вбежала в палату, где лежал Савелий Пахомович. Ольга остановилась в дверях.

– Видите, – сказала Софья, – сейчас он спит. А был в дикой ярости. Что-то кричал о пожаре в магазине, о долге, который теперь невозможно вернуть. Нам пришлось сделать ему укол успокоительного. Вы бы видели, в каком он был состоянии!…

– Но Савелий Пахомович никогда до такой степени не напивался, – растерянно заметила Оля.

– Папа вообще в последние годы выпивал очень редко, – сказала Наташа.

– Может быть, это связано с пожаром и с долгом, о котором он кричал. Вам что-то известно об этом? – спросила Софья.

– Да. – Наташа опустила голову. – Когда я смогу его забрать?

– Оставьте ваш номер телефона. Как только он придет в себя, я немедленно свяжусь с вами.

– Я с тобой, – сказал Иван.

– Присмотрите, пожалуйста, за Лешкой, – попросил Денис немолодую женщину.

– Обязательно присмотрю, – кивнула она.

– Я с тобой хочу, папа! – крикнул мальчик.

– Я скоро вернусь, – ответил Денис и тронул «Запорожец».

– Вот чертовщина, – пробормотал Иван. – С тестем твоим такое приключилось, и у тещи сердечко прихватило. Так в один день Натка может и без родителей…

– Помолчи! – остановил его Денис.

– А старик-то здорово учудил в Тотьме, – усмехнулся рыжебородый здоровяк. – На какого-то подполковника с ножом бросился, кричал, мол, это вы в пожаре виноваты, а теперь долг никак не отдать.

– Ты сам это слышал или напел кто? – подошел к нему верзила со шрамом на левой щеке.

– Да ты, Семен, не лезь, – отступив назад, пробормотал рыжебородый. – А то ведь запросто можешь в милицию попасть. Я позвоню, и загребут тебя, не посмотрят, что воевал.

– Ты, Анатолий, особо-то грязью Дубова не поливай, – заметил худощавый старик. – Он всю жизнь человеком прожил и худого никому никогда не делал. И не мог он быть пьяным, а тем более с ножом бросаться. Зачем ему бросаться, если он из карабина в подброшенную копейку попадает? Не то что-то было. А даже если все так, отчего его в больницу повезли, а не в отделение?

– Да я откуда знаю? – отмахнулся Анатолий. – Я как слышал, так и говорю.

– От кого ж ты такое слышал? – спросила стоявшая рядом с Лешкой женщина.

– Да врет он все, – подошел к дому Алексей. – Я был у магазина. Савелий Пахомович с Потаповым приехали на «Ниве». А тут подполковник выходит, с ним двое. Майоры оба. Один-то наш гад – Сулин. Савелий Пахомович увидел Сулина и остановился. А его сразу двое ментов под мышки и к своему «уазику» поволокли. Вот как все было.

– А чего ж ты не вмешался? – спросил Семен.

– Больной я, что ли? Уж ты-то, Семен, знаешь, чем заканчивается, когда ментам поперек дороги встанешь.

– Знаю. Выходит, Пахомыч по-крупному дорогу кому-то перешел, если его в дурдом упрятали.

– Как она, доктор? – Денис подбежал к садившейся в кабину «скорой помощи» женщине.

– Сердце, – сердито ответила та, – инфаркт. Боюсь, не довезем.

«Скорая» рванула с места.

– Вот как… – убитым голосом произнес Денис. – И на кой хрен я за этот магазин взялся?…

– Да ладно тебе, – вздохнул Иван. – Твоей вины здесь нет. Ты-то хотел как лучше. Если бы не поджог, вполне мог месяца за два деньжат подсобрать. И тут нате вам, хрен вместо морковки! – Он выругался.

Денис сел на бревно и закурил. Иван опустился рядом.

– Помнишь, Наташа рассказывала о капитане, которого я тащил трое суток? – спросил Денис.

– А как же! С чего вдруг ты вспомнил?

– В Вологде, в одном банке его увидел. Оказывается, он сейчас владелец банка и нескольких филиалов. К тому же есть обменные пункты в нашей и Ярославской областях.

– Так чего ж ты не подошел? – Иван даже привстал.

– Я хотел было. Но, думаю, не просто так подойду. Вот возьму кредит, куплю бутылку и зайду как к однополчанину. Потом встретил еще одного знакомого прапорщика – Ломакина Славку. Хороший мужик был. У него брата и мать в Волгодонске в доме взорвали. И он сорвался, из автомата двух чеченок и четверых детишек положил. Бузин, тот, которого я спас, отмазал его, сказал, что из дома стреляли и во время перестрелки дети и женщины были убиты. Ну мы обрадовались встрече. Он под Череповцом, оказывается, живет. Я ему говорю – Бузин здесь, банкиром стал, к нему собираюсь. А он… – Денис с жадностью затянулся. – А я, говорит, от него только что. И о тебе вспоминали. Боится, говорит, капитан, что ты придешь и напомнишь. В общем, понял я, что лучше не ходить.

– Зря не пошел, – сказал Иван. – Ты же ему жизнь спас, и он тебе обещал…

– А ты бы пошел? – перебил Денис.

– Пошел бы, если бы оказался в твоей ситуации. В конце концов не милостыню просить, а в долг лет на десять. Дурака ты свалял.

– Нет. Если бы ты слышал, что говорил Альпиец, это позывной Славкин, понял бы, что лучше не связываться с этим банкиром. Он кстати, когда я его волок, очень боялся, что я его оставлю или даже пристрелю. Мы на бандгруппу напоролись около границы и остались вдвоем. Я тоже слегка ранен был. Он мне обещал, что сделает все, чтобы я стал богатым, что мои дети ни в чем нуждаться не будут. Дважды я был близок к тому, чтобы оставить его. Первый раз – когда ступню подвернул, а второй раз, когда в расщелину свалились и я себе локоть отбил. Но через час нас вертушка засекла. В общем, вытащили обоих. По ордену дали. Вот так вот. Больше я его не видел. Искать не пытался. Я все сам привык делать, а тут, думаю, найду, он еще начнет деньги совать в благодарность. Поэтому и не искал. Хорошо, что Альпийца встретил, он мне еще кое-что сказал, – пробормотал Денис.

– И что же?

– Тебе лучше этого не знать, я и то стараюсь забыть.

– Если какое-то преступление, то лучше не забывать, а прижать этого банкира.