А потом, уже в этом году, к нему обратился один бизнесмен из Якутии с просьбой продать ту шахту. Якобы он хочет использовать ее для захоронения токсичных отходов.

Маркиз только поднял брови, но ничего не сказал.

– Вот именно, – кивнул Осадчий. – Павлу что-то в этом предложении показалось подозрительным. В первую очередь сама личность покупателя. Он расспросил всех знакомых в Якутии, но никто ничего полезного ему не сказал. Сам понимаешь, по телефону-то какие могут быть разговоры. Все специалисты по-прежнему считали шахту бесперспективной и советовали ее продать, раз уж нашелся покупатель. Но у Павла все еще оставались сомнения, и тогда он попросил меня поехать в Якутию и попытаться на месте выяснить все про эту шахту. Причем действовать приватно и по возможности не гнать волну раньше времени.

– Умно, – кивнул Маркиз.

– Я все равно был без работы и охотно принял его предложение.

Сперва я навел справки в официальных организациях. Но там, как и ожидал, мне не сказали ничего интересного. По данным геологоразведки, шахта давно исчерпана и не представляет никакого экономического интереса. Тогда я пошел по неофициальным каналам. В Якутии у меня по прежним временам осталось много хороших знакомых, и они вывели меня на информированных людей. Где-то подмазал, кого-то в ресторане угостил – ну, сам знаешь, как это делается. Денег мне Павел на такие расходы дал. – Иван скупо улыбнулся. – Относительно шахты я не узнал ничего нового, но зато мне много рассказали о том человеке, который хотел купить эту шахту у Стрешневых.

По происхождению он был сыном якута, занимавшего в советские времена очень высокий пост, и русской актрисы. Звали его Николай Никифоров – у якутов в большинстве русские имена и фамилии. В свое время отец помог ему начать бизнес, но у Николая не было деловых способностей, и все его предприятия завершались провалом. А когда влиятельный отец умер и Николай остался без поддержки, дела его пошли совсем плохо. Тогда он связался с известным криминальным авторитетом по кличке Молоток, который пытался подмять под себя несколько крупных горнодобывающих компаний, особенно связанных с добычей алмазов и золота.

Вот такой человек хотел приобрести у Стрешневых считавшуюся отработанной алмазную шахту. Согласись, что это само по себе подозрительно.

– Угу. – Леня мотнул головой.

– Но я не мог вернуться к Павлу с одними подозрениями, не для того он меня нанимал. И я решил отправиться в Вилюйский район, или улус, как говорят в Якутии, где расположена та самая шахта.

При этих словах Вика снова придвинулась к Осадчему и попыталась положить голову ему на плечо. Тот нервно дернулся, и даже Маркиз посмотрел на нее укоризненно – мол, что ты не к месту со своими нежностями лезешь! Видишь же, что люди серьезно беседуют. Вика надулась, а Иван продолжал рассказ.

Тому, кто никогда не бывал в Якутии, очень трудно представить эту дикую и прекрасную страну. Якутия поражает своими размерами, своими бескрайними просторами. Она составляет почти четверть территории России, в пять раз больше Франции. При этом большая часть Якутии, или, как она официально называется, Республики Саха, вовсе не равнинная тундра, как думают многие, а холмистые плоскогорья, покрытые лесами – лиственница, сибирский кедр, ель, береза. Лесистые горы, крутые скалы, бездонные каньоны неописуемой красоты. В Якутии больше семисот тысяч рек и речушек, восемьсот тысяч озер – и меньше миллиона жителей, как в каком-нибудь областном центре европейской части страны. То есть на каждого жителя республики приходится по одной реке и по одному озеру.

При огромных просторах основными видами транспорта в Якутии являются самолет и вертолет. Итак, решив ознакомиться с делами на месте, Осадчий самолетом долетел из Якутска в Вилюйск, оттуда на вездеходе добрался в поселок, от которого до шахты оставалось километров пятьдесят – сущая ерунда по якутским масштабам.

– Там, в поселке этом, я на некоторое время обосновался и начал разведку на местности. Поселок – дыра дырой, один магазин, одна школа, клуб стоит заколоченный. Снял я комнату у бабки почище и стал действовать. Но народу мало, все приезжие на виду. Оттого, наверное, все мои попытки подобраться поближе к шахте заканчивались неудачно, причем выглядело все более чем подозрительно. То буквально перед моим вездеходом горную дорогу завалило камнепадом, то обрушился мост через речку. А один раз в меня кто-то стрелял.

Тогда я договорился с вертолетчиками и пролетел над шахтой.

С воздуха я там никаких признаков жизни не заметил, но подозрения у меня остались и даже усилились. Вот, понимаешь, нутром чую, что там что-то не то. Вроде бы с виду – полное запустение, а все же глаз-то у меня наметанный…

– Верю… – вставил Маркиз.

– И вот как-то вечером я сидел в единственном местном баре под названием „Оленуха“ – настоящая забегаловка, но ничего другого не было на расстоянии двухсот километров в любую сторону. И тут в этот бар зашел местный бич по кличке Кондрашка.

Надо пояснить тебе, кто такие бичи.

– Ну давай. – Леня был удивительно покладист, тем более – сам просил побольше подробностей.

– Так называют в портовых городах и в малонаселенных диких районах людей, выбившихся из обычной жизни, сильно пьющих и перебивающихся случайными заработками. Они отдаленно похожи на бомжей, но бомжи по большей части вообще не работают и спиваются до полной потери человеческого облика, бичи же как-то держатся на плаву, берутся за любую работу и одеваются более-менее по сезону, иначе им просто не выжить.

И вот этот бич забрел в бар „Оленуха“ и с важным видом потребовал выпивки.

Хозяин бара, он же бармен и вышибала, сказал, что в долг Кондрашке не нальет, что тот ему и так должен. Кондрашка же хвастливо сообщил, что вовсе не просит в долг, он сегодня при деньгах, вернее, есть у него кое-что получше денег. Так что он не только сам может выпить, но и всем остальным выпивку поставит.

И с этими словами Кондрашка показал хозяину довольно крупный необработанный алмаз.

Хозяин оживился, налил бичу полный стакан.

Я тоже заинтересовался, подсел к Кондрашке и начал его расспрашивать.

Он поначалу юлил, отмалчивался, но выпив, разговорился и рассказал мне, что знакомый эвенк познакомил его с шайкой таежных бродяг, которые крутились в окрестностях той самой шахты, о которой я пытался разузнать. И у тех бродяг попадались такие алмазы. И этот свой алмаз он выиграл у одного из них в очко.

Вскоре Кондрашка отключился. Я понял, что сегодня больше ничего у него не узнаю, и отправился спать.

А наутро Кондрашку нашли позади „Оленухи“ с перерезанным горлом.

Впрочем, мне все стало уже более-менее ясно. Я понял, что в принадлежащей Стрешневым шахте алмазы есть, больше того – кто-то их тайком добывает. Тот алмаз, который я видел у Кондрашки, был довольно крупный и очень хорошего качества, так что шахта очень перспективная. Ну, бывает так – не было ничего, не там искали, а потом совершенно случайно наткнулись на слой. Поэтому-то Николай Никифоров, точнее – стоящий за ним криминальный авторитет Молоток – хочет купить шахту у Стрешневых, пока не распространилась информация о найденных там алмазах и цена на нее не взлетела до небес.