Пришлось прибегнуть к услугам независимого адвоката. Одного из самых лучших. Он должен был вытащить Никиту из дерьма.

* * *

Капитан Брусникин протянул ствол в целлофановом пакете. Это был тот самый злополучный «Макаров».

— Зачем он мне? — спросил Никита. Но пистолет взял.

— Сами уничтожьте. Так вам будет спокойней…

Мент перешел на «вы». Добрый знак.

— Еще улики против меня есть?..

— Да… Акт экспертизы.

Брусникин достал из кейса папочку, раскрыл ее. В ней листы бумаги, печатный текст — мелкий шрифт, минимальный интервал между строчками.

— Всего десять тысяч долларов…

— Всего? — усмехнулся Никита. — Да вам, капитан, такие деньги на вашей службе за десять лет не заработать.

«Если, конечно, служить честно», — мысленно добавил он.

Брусникин справился со своим делом. Но это еще не все. Еще нужен ему этот мент.

— Это вам за доработку…

Никита протянул ему пачку стодолларовых купюр.

— Может, еще чем могу помочь? — жадно задышал Брусникин.

— Да, можете. Хорошо подумайте. Какие против меня еще есть улики?

— Никаких… Хотя нет, есть еще одна. Не решающая, но все же…

— А именно?..

— У покойной Зайцевой был друг. Филипп Городков. Он уверяет, что вы угрожали ему…

— Да, я в курсе…

— Желательно, чтобы он отказался от своих показаний.

— Как его найти?

— Я подскажу.

— Будьте любезны…

С этим Городковым справиться будет нетрудно. Убивать его никто не станет. Никита — не мафия. Есть другой способ воздействия. Старый, как мир. Деньги.

— Я больше не собираюсь бегать от правосудия, — сказал Никита. — Вы бы не могли организовать мне встречу со следователем, который ведет мое дело?

— Вас тут же возьмут под стражу.

— Я знаю… Но я хочу, чтобы все было цивилизованно. Никаких омоновцев, никаких наручников. Будут представители прессы, телевидение…

— Даже так?

— Народ должен знать, что Никита Брат не скрывается от правосудия. И добровольно сдается властям.

— Вы хотите стать героем, повесить над своей головой нимб мученика?

— Может быть.

— Что ж, я организую вам встречу. Все будет на высшем уровне.

— Тогда до завтра.

Все, хватит бегать, хватит скрываться от закона. Пусть его возьмут под стражу, пусть он окажется в следственном изоляторе. Зато у него будут развязаны руки. Он сможет лично управлять своими делами, сам распоряжаться своими банковскими счетами.

* * *

— Ты все понял, Валера?

— Все будет как надо. Ты во мне даже не сомневайся…

— Тогда пожелай мне удачи. Она мне очень нужна.

— Ни пуха!..

— К черту…

Никита вышел из машины и направился к дверям прокуратуры.

Он был без охраны. Ни телохранителей позади, ни конвоиров по бокам. Только Самуил Гербертович рядом. В любой момент мог раздаться снайперский выстрел. Враг, возможно, в курсе его планов. И, возможно, послал киллеров.

Никита подстраховался. Втайне от всех бойцы Лукьяна взяли на прицел позиции, которые мог бы выбрать для себя снайпер. Но это не гарантировало стопроцентной защиты…

Волновался он напрасно. В спину ему никто не выстрелил.

Кроме журналистов, его встречал сам прокурор, с ним целый сонм следователей. И, конечно же, крепкие парни в штатских костюмах — на случай, если Никита вдруг раздумает сдаваться и повернет назад…

Но напрасно они волнуются. Никита не изменит своего решения. Он намерен идти до конца…

* * *

Пронзительный звонок в дверь мог бы разбудить всю квартиру. Но проснулся только Филипп. Мать и отец давно на работе. Он один дома. Придется подниматься, открывать дверь…

— Сейчас, сейчас, — пробурчал он себе под нос.

После гибели Тамары жизнь его изменилась в худшую сторону. Квартиру ее и машину отхапали родственники. Его выставили за дверь, даже ручкой на прощание не помахали. В лицо не плюнули — и на том спасибо….

Филя горевал недолго. Тетеньку одну нашел. Толстенькую, старенькую, страшненькую. Зато квартира пятикомнатная в центре города, обстановочка, три собственных магазина. В постели она — брр… Но кормит очень неплохо. Пора к ней насовсем перебираться…

Филя приоткрыл дверь. Перед ним парень в черной робе и с газовым ключом в руке.

— Придурок, да? — весело спросил он.

— А чего ты грубишь? — насупился Филя.

— Сначала спрашивать надо, кто пришел, потом дверь открывать.

. — А у меня цепочка.

— А-а… Ну тогда ладно… Я из службы газа… Трубы надо глянуть.

— Проходи, — пожал плечами Филя.

Он впустил парня на кухню. Сам прошел в комнату. Если это вор, то брать в квартире нечего. Пустота. И скукота. Филя зевнул…

Вот у его новой подруги в квартире рай. Может, жениться на ней? Она-то не против. Годков через пять ласты склеит. А из Фили выйдет превосходный вдовец — богатый, красивый. Круто упакуется и на Майорку рванет. Там, говорят, богатых старух со всего мира видимо-невидимо. Миллионы, особняки, мраморные бассейны…

Но пока надо потренироваться на русской старухе. Для начала — как делать ей предложение. Чтобы все чин по чину было…

Филя подошел к зеркалу. Принял картинную позу, отвел руку от груди.

— Мадам, прошу вашей руки и сердца! — баритоном вывел напыщенную фразу.

— Сердца нет, только печень и почки, — послышалось сзади. — Тридцать рублей за килограмм…

Филя аж подпрыгнул на месте. Развернулся на сто восемьдесят градусов.

В дверях комнаты стоял парень в черной робе. Одна рука засунута за борт куртки. Будто пистолет собирается достать.

— Знаешь, что у меня сейчас в руке? — насмешливо спросил он. — Отгадай с трех раз…

Внутри у Фили все заледенело.

— Может, не надо? — заскулил он.

— Что не надо?

— Убивать не надо…

— Убивать? Тебя?.. Да нет, ты что-то путаешь. Я человечиной не питаюсь… Ну так что, угадывать будем?

— Ну не надо…

— Не надо, так не надо.

Парень вытащил руку. Пистолета в ней нет. Зато есть деньги. Целая пачка в банковской упаковке.

— Здесь две тысячи долларов… Хватит на две тонны…