Медведь и Сашок мерзко заржали. Петрова прошиб холодный пот. Он решил сыграть труса, что далось ему почти без труда.

— Я плохо себя чувствую, — сказал он, закрывая лицо руками.

— Отдохни, — кивнул Тренер. — Ползи в угол и громко не плачь, завтра нарыдаешься.

Петров встал, шатаясь, дошел до тюфяка, рухнул на него. Он повернулся лицом к стене, пытаясь отвлечься от шума бандитской трапезы и проанализировать ситуацию.

Есть две вводные — финансовый договор и он сам. Его жизнь сейчас под большим вопросом. Об этом потом. Договор. Он абсурден. Большинство предприятий «Класса» — закрытые акционерные общества, это значит, что их акции нельзя продать первому встречному. По закону вначале другие акционеры должны отказаться от их приобретения, а потом уже право покупки предоставляется человеку с улицы. Подобные сделки не делаются с вечера наутро — это длительный бюрократический, юридический процесс. Бандиты, конечно, ничего в этом не смыслят. За ними кто-то стоит. Кто? Такой же узколобый, как они, или профессионал?

Петров мысленно перебирал кандидатуры. Он никого не мог назвать конкретно, но вспомнил десяток людей, которые могли связаться с бандитами и пойти на преступление. Ровенский и Потапыч легко блокируют эту сделку, аннулируют договор. Они не допустят, чтобы в «Классе» появился чужой интерес.

Если бы у Петрова была возможность перекинуться с ними парой слов! Об этом приходится только мечтать. Итак, если он подпишет договор, будет большая морока, но фирму можно спасти. Вопрос в том, можно ли спасти самого Петрова, ведь этот договор одновременно его смертный приговор. Или нет? Что они задумали? Соглашение бессмысленно, если Петров остается в живых, он всегда может его опротестовать.

Статья сто семьдесят девятая Гражданского кодекса — недействительность сделки, совершенной под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения одной стороны с другой стороной (Каблуков! Поручик Киже! Раздери его в корень!) или стечения тяжелых обстоятельств. Его обстоятельства не просто тяжелые — они смертельные.

Петров в эти минуты не страшился смерти. У него хотели отобрать то, что нажито за долгие годы каторжным трудом, что попрало юношеские иллюзии и питалось мечтаниями о светлом будущем детей. Голова трещала от боли и от досады — чтобы выстроить уравнение, не хватало данных.

Бандиты устраивались на ночь. Они связали Петрова: на запястья и лодыжки накинули петли, которые соединили за спиной короткой веревкой. Через час он завыл от боли. Но никто не откликнулся на его призывы. В громком храпе бандитов ему слышалось издевательство — над ним, беспомощным, корчившимся в попытках освободиться или хотя бы разогнать кровь в мышцах, скрипящим зубами, проклинающим весь белый свет и себя самого.

Под утро он провалился в сон, как в темную яму.

Стратегию своего поведения он продумал настолько, насколько она возможна в игре без правил, с противником, которого не знаешь и чье оружие тебе неведомо.

* * *

Утром, когда его развязали, Петров долго не мог встать — растирал сведенные болезненной судорогой руки и ноги. Бандиты завтракали и наблюдали, похабно комментируя, его «массаж». Затем свалили объедки в одну тарелку и предложили — ешь.

Петров однажды читал, что узники фашистских застенок, кроме физических страданий, невероятно тяжело переносили моральное унижение — абсолютное вселенское равнодушие палачей. Гестаповцы относились к ним не как к людям, врагам, животным, праху, тлену — а как к пустому месту. От этого испытания человеческая натура трещала по всем швам.

Сашок и Медведь, понял Петров, были из породы концлагерных вертухаев. Они понимали только силу — кулак, пистолет, электрошок. Смысл жизни: пожрать, поспать, с бабой перепихнуться, оттянуться, издеваясь над беззащитным. Делать ставку на этих питекантропов нельзя, у них вместо мозгов помои;

Значит, Тренер? Ведь Петров должен кого-то выбрать, переманить, заинтересовать. Купить, наконец.

Тренер до карикатурности походил на киношного садиста — постоянно кривляется и возбужденно предвкушает пытки. Все они выродки, но у Тренера пол-извилины в голове есть. Надо улучить минуту, побыть с ним наедине.

Петров отказался от «завтрака», сказал, что ему нужно во двор.

— Валяй, — позволил Тренер. — Только бежать не советую. Тут на сто километров вокруг леса и болота. Недосуг нам за тобой носиться.

На крыльцо вышел Медведь, наблюдал, как Петров умывается из бочки с дождевой водой и переодевается в одежду, захваченную из чемодана.

— Перед смертью в чистое хочешь нарядиться? — оскалился Медведь.

Петров не отвечал, осматривался по сторонам: небольшая полянка, на которой стоял дом, очевидно охотничий. Лес действительно близко — темный, дремучий. Он шагнул немного вперед и увидел машину — «газик», в народе именуемый «козлом». Между деревьями виднелась проселочная дорога. Сделал еще несколько шагов в сторону, но Медведь схватил его за ворот, толкнул к крыльцу:

— Пошел в хату, жмурик!

Тренер сидел за столом и читал договор. По нахмуренному лицу бандита, шевелящего при чтении губами, можно было понять, что премудрости финансового документа выше его понимания. Петров подошел к печке, взял алюминиевую кружку, сполоснул ее теплой водой из чайника, налил полную и выпил Тянущие рези в желудке исчезли, только саднило лицо и болел ушибленный бок. Но противный шум в голове и дурнота отступили, он соображал четко и ясно. Главная задача — тянуть время, постараться вытащить как можно больше информации.

— Подпишешь без выкрутасов? — зевнул Тренер.

— А что дальше? — ответил Петров вопросом на вопрос.

— Дальше ты поедешь в санаторий, — ухмыльнулся Тренер.

— В Карловы Вары, — подхватил Сашок. — Давай я ему вмажу, чтобы сговорчивее был?

Петров сделал вид, что не услышал угрозы. Он обращался к Тренеру:

— Разве заказчики вас не предупредили, что такие бумаги подписываются только в присутствии нотариуса?

Секундное замешательство. Тренер недовольно скривился, но отбросил сомнения:

— Мне побоку. Не я эту пургу сочинял. Подписывай!

— Вправить ему мозги? — Теперь свои услуги предложил Медведь.

Петров перелистнул бумаги, указал ручкой:

— На страницах четыре и пять ошибки, пункты два три и два семь.

— Начхать! — крикнул Тренер, вскочив. — Ты ваньку валять задумал, падла?

Сашок и Медведь подошли ближе, подняли кулаки. Петров тоже встал, отступил к стене, страхуя спину. Но Тренер неожиданно от крика перешел к ласковому шепоту:

— Может, ты хочешь со своими юристами проконсультироваться? Разрешаю. Давай, червяк, позвони им.

Петрову стоило усилий не показать свою радость. Это был абсурд — бандиты давали ему возможность связаться с Ровенским. Но обдумывать, почему они пошли на такой шаг, времени не было.