— Давайте посмотрим, — сказал я. — А что, кстати, слышно насчет нападений в селах? Здесь их с десяток, как я заметил, ваше чудище… вот здесь?

— Если бы чудище, — сказал Альбрехт, — а то чудовище!

Клемент повел пальцем по карте.

— Нет, вот здесь… ага, вот тут!

— Странно, — сказал я, — деревни расположены как будто по кругу, но в самом центре, где ваша зверюка, никого…

— Всех сожрала, — предположил Сулливан.

— Но за пределы круга не выходит, — сказал я, — иначе в деревнях никого бы не осталось. Просто сбежали бы…

Альбрехт, как самый сообразительный, поинтересовался:

— Хотите сказать, ваше высочество, что монстр защищает только свою территорию, но не выходит за ее пределы? И коров тащит, потому что забрели не туда?

— А это не очевидно? — спросил я. — Проверьте, где он украл коров. Уверен, они зашли вовнутрь круга, пока пастух спал или пасторалил с пастушкой.

Он покрутил головой.

— Ваше высочество, это вы всяких монстров навидались, у вас у самого… гм… какие-то глаза не такие, может быть, даже хвост в штанах прячете, а мы вот такой момент по своей гуманной человечности упустили…

Я отмахнулся.

— Оставьте, граф. Человечность — не всегда дурость, хотя, конечно… Просто, может быть, оставить его пока?.. Какого хрена нам решать проблемы местных? А они чего сидят да сопли жуют?.. Пойдем мимо, это не наше дело. Оставили же мы тех людей-рыб, что пытаются расширить места обитания!

Клемент усомнился:

— Разве оставили? Мне казалось, как-то решили…

Я отмахнулся.

— Если не снимая лыж, то еще можно, но заморачиваться такими проблемами, когда мы в тылу врага… как-нибудь объясню, что это такое, нам совсем не до того, чтобы гонять чужих монстров! Да еще в их же гнездах. Или норах.

— Чужих?

— Да, — отрезал я. — Есть наши монстры, а есть не наши. Мы будем иметь дело с нашими!

— А если нападет и на нас?

— Тогда другое дело, — сказал я сердито. — А иначе зачем? Мы осторожные!

— Да, — согласился он. — Если не вспоминать, куда мы прем.

Я спросил с подозрением:

— А куда мы прем? Мы защищаем наши суверенные и законные интересы!

— Так далеко от дома?

Я ответил высокомерно:

— Господь дал человеку всю землю, так что нечего нарушать его запреты и сепаратничать!.. Наши интересы простираются всюду, где есть мы и где… где вообще наши интересы, если говорить так уж высокопарно и дипломатически. Так что мы как бы вправе! Потому предлагаю просто забыть о том бедном чудовище. Место пустое, никто не живет… Ближайшая деревня за десять миль. Пусть все так же охотится на диких коз и… кто там охотился на них еще?

— Гепарды.

— На барсов, — согласился я. — На барсов в первую очередь, чтобы не перехватывали у него добычу.

Альбрехт вздохнул.

— Да, это было бы решением. Если бы не то, что скоро период спаривания. Он найдет самку, а там, как догадываетесь, появятся детеныши. А им понадобится территория пошире.

Я посмотрел на него испытующе:

— Дорогой Альбрехт, вы в самом деле про монстров, или вас беспокоит что-то другое?

Он картинно изумился:

— Ваше высочество? Что еше? Токмо забота о вашем благоденствии!

— Вот-вот, — сказал я сердито, — прощупываешь на предмет, останутся эти территории… как бы помягче, за которые отвечать отныне будем мы, или же все будут по-прежнему в ведении местных властей?..

Остальные тоже повернули головы и смотрели очень внимательно. Альбрехт даже отпрыгнул, услышав такое дикое обвинение.

— Ваше высочество!.. Да как можно!.. Как вы могли такое предположить!.. А что, неужто правда, вы на эти земли лапы накладывать не будете? И никого не подгребете под свое пузо?

— Ага, — сказал я злорадно, — вы уже и монстров используете в своих интересах!.. Так вот, граф, в любом случае, всякими там монстрами заниматься будут местные власти!

Альбрехт развел руками.

— Понял, понял. Всякие там местные короли… Вы всегда выражаетесь предельно ясно, ваше высочество! Даже когда молчите.

— Разве? — спросил я. — Мне казалось, всегда стараюсь запутать как можно больше.

Он сказал подчеркнуто подхалимски:

— Вы — великий человек, ваше высочество. А великие всегда выражаются ясно, даже когда врут или вступают в политику, что вообще-то одно и то же. Это дураки даже не понимают, что плетут, потому их называют философами.

— Ладно, — прервал я, — что там с фуражом для коней?

— Кое-что натрясли и в запас!

— А для людей?

Он воскликнул с пафосом:

— Вы не только великий, но и заботливый!.. О лошадях все заботятся, но чтоб еще и о людях…

— Ну-ну?

— На неделю похода, ваше высочество. А там награбим по дороге. Это же территория противника, что так здорово!.. Противника нет, а территория есть, да еще какая…

За тонкой стенкой шатра простучали копыта легкой лошади, я скоро начну их различать, кто на ком ездит, слышно было, как всадник соскочил на землю, коротко ответил Зигфриду.

Полог отлетел в сторону, появился Джонс, один из разведчиков Норберта, запыхавшийся, быстроглазый и с румяными от быстрой скачки щеками.

— Ваше высочество!

— Говори, — велел я.

— К нам приближается армия мунтвиговцев!.. Сэр Норберт говорит, они идут с той же скоростью, что и мы, и не отстают.

Я поморщился, бросил Альбрехту с укором:

— Говоришь, противника нет?

— Накаркал, — ответил тот виновато. — А оторваться от них нельзя? Вдруг да вернутся и пойдут на юг, как им и указано?

— А если нет? — ответил я. — Тогда окажемся зажаты с двух сторон. Нет уж, разворачиваемся для битвы… Джонс, скажи Норберту, пусть следит за каждым перестроением в рядах противника. Я не против неожиданностей, когда знаю о них заранее и подробно.

— Мудро, — восхитился Альбрехт. — Заранее и подробно! Какое стратегическое мышление…

— Не подхалимничайте, граф, — сказал я строго. — Достаточно и того, что накаркали.

— Ваше высочество, вы же христианин, а в приметы верите, как дикарь неумытый!

— Поскреби любого христианина, — буркнул я, — такого Фрейда увидишь… лучше не скрести.

Мы вышли из шатра, видно было, как сотники разбежались во все стороны, где поднимают десятников, а тем уже предстоит без спешки подготовить своих к боевому построению, как только прозвучит сигнал.