— Хорошо, — сказал я. — И когда вы впервые заметили дикий рой из пустыни?

— Две недели назад, — ответил Дэвид, кивая и разглаживая свой галстук.

Он объяснил, что вначале рой был настолько дезорганизован, что при первом его появлении они решили, будто это просто скопление каких-нибудь пустынных насекомых — мошек или москитов.

— Облако полетало какое-то время вокруг здания лаборатории, а потом исчезло. Мы сочли, что это просто случайность.

Через пару дней рой появился снова, и на этот раз он был организован лучше.

— В нем отчетливо наблюдалось роение — такие же круговые и волнообразные перемещения, как и внутри облака, которое ты видел. Тогда нам стало ясно, что это не москиты, а наши нанороботы.

— А что было потом?

— Облако кружилось по пустыне вокруг здания фабрики, как и раньше. Оно прилетало и улетало. Следующие несколько дней мы пытались управлять им с помощью радиосигналов, но ни разу ничего не получилось. А потом — примерно через неделю после этого — мы вдруг обнаружили, что ни одна машина не заводится… — Дэвид помолчал. — Я пошел посмотреть, в чем там дело, и выяснил, что все бортовые компьютеры вышли из строя. Сейчас все автомобили делают со встроенными микропроцессорами. Они контролируют все: от подачи топлива до дверных замков и настроек радио.

— И эти компьютеры перестали работать?

— Да. Собственно, чипы самих процессоров были в полном порядке. Но все чипы памяти разрушились в результате коррозии. Буквально превратились в пыль.

Я подумал: «Вот дерьмо!» — и сказал:

— Ты смог установить почему?

— Конечно. Тут не надо было даже особенно думать, Джек. Такая коррозия — характерное проявление действия гамма-ассемблеров. Ты знаешь о них? Нет? Ну, в производственном процессе у нас используется девять разновидностей ассемблеров. У каждого вида ассемблеров — свои функции. Гамма-ассемблеры разрушают углеродные материалы в силикатных слоях. Они буквально разрезают их на наноуровне — вырезают куски углеродного субстрата.

— Значит, эти ассемблеры порезали чипы памяти в машинах…

— Да, правильно, но… — Дэвид помялся. Он вел себя так, как будто я не улавливал сути того, о чем он рассказывал. Он подергал себя за воротник рубашки, провел пальцем по манжетам. — Не забывай, Джек, эти ассемблеры способны работать при комнатной температуре. Но такая жара, как в пустыне, для них даже лучше. Чем выше температура, тем эффективнее они работают.

Несколько мгновений до меня не доходило, что он имеет в виду. При чем тут разница между комнатной температурой и жарой в пустыне? Какое отношение это имеет к испорченным чипам памяти в машинах? И внезапно наконец монетка упала. Я понял.

— Боже мой… — проронил я.

Дэвид кивнул.

— Да.

Дэвид рассказал мне, что через неисправный вентилятор в пустыню выбросило смесь компонентов, и эти компоненты, которые были предназначены для самосборки внутри производственной линии, вполне могли выполнять свое предназначение и в природных условиях. Сборка могла происходить автономно, прямо в пустыне. И, очевидно, именно это и произошло.

Чтобы проверить, что я все понял правильно, я решил просчитать все этапы пошагово.

— Первичная сборка начинается с бактерий. Они видоизменены так, что способны питаться чем угодно, вплоть до мусора, и, значит, вполне могли найти в пустыне какую-нибудь питательную среду.

— Правильно.

— Это означает, что бактерии начали размножаться и производить молекулы, которые самостоятельно складывались друг с другом, образуя новые, более крупные молекулы. И вскоре из них получились ассемблеры, которые начали выполнять заключительную работу — собирать новые микроагенты.

— Да, правильно.

— А это означает, что рои действительно размножаются в буквальном смысле.

— Да. Они размножаются.

— И каждый отдельный агент обладает памятью.

— Да. Небольшой, но обладает.

— А много им и не нужно — в этом-то и смысл распределенного разума. Разум у них коллективный. Таким образом, они обладают разумом. А поскольку у них есть память, они способны обучаться на собственном опыте.

— Да.

— А программный модуль «Хи-Доб» помогает им решать задачи. Кроме того, эта программа генерирует достаточно случайных элементов, чтобы позволить им изобретать и применять новшества.

— Да, правильно.

Голова у меня раскалывалась от боли. Теперь я представлял себе все последствия случившегося, и они были очень нехорошие.

— Значит… — с трудом произнес я, — из того, что ты мне сказал, следует, что этот рой воспроизводит сам себя, способен к самостоятельному существованию, обучается на основе приобретенного опыта, обладает коллективным разумом и может находить новые способы решения задач.

— Да.

— Это означает, что по всем практическим критериям этот рой — живой.

— Да, — Дэвид кивнул. — По крайней мере, он ведет себя как живой. Функционально он живой, Джек.

Я сказал:

— Это чертовски поганые новости…

— То-то и оно, — согласился Брукс.

— Хотел бы я знать, почему эту штуку не уничтожили в самом начале, давным-давно?

Дэвид промолчал. Он только теребил свой галстук и смущенно мялся.

— Ты ведь понимаешь, — сказал я, — что речь идет о механической чуме. Вот что вы тут сотворили, Дэвид. Это то же самое, что бактериальная или вирусная чума, только еще хуже. Потому что ее возбудители — механические организмы. Вы создали чертову рукотворную чуму.

Он кивнул.

— Да.

— И она эволюционирует.

— Да.

— И она ничем не ограничена, в отличие от биологической эволюции. Наверное, она развивается гораздо быстрее.

Дэвид кивнул.

— Да, они эволюционируют намного быстрее.

— Насколько быстрее, Дэвид?

Брукс вздохнул.

— Чертовски быстро, Джек. Сегодня вечером, когда они вернутся, они уже будут другими.

— А они вернутся?

— Они всегда возвращаются.

— А почему они возвращаются? — спросил я.

— Они пытаются пробраться внутрь.

— Но почему?

Дэвид поерзал на стуле, явно чувствуя себя неуютно.

— Мы можем только предполагать, Джек.

— И что же вы предполагаете?

— Одно из возможных объяснений — вопрос территории. Ты же знаешь, в исходном варианте программа «Хи-Доб» включала в себя концепцию ареала — территории, на которой хищник охотится. А внутри ареала выделялось нечто вроде домашней базы, которая, как мог предположить рой, находится внутри фабрики.