В течение следующих сорока минут я только слушала и смотрела, прерывая Жильбера лишь для того, чтобы прояснить непонятные моменты. Oн был терпелив и досконально объяснил мне особенности той кровавой бани, которая осталась на месте преступления в квартире Чероки.

Его объяснения укрепили мою убежденность в том, что Клодель уводит нас не в том направлении. И последствия могут оказаться гибельными.

Экран заполнили сотни крошечных крапинок, похожих на следы от распылителя в экспериментальной комнате Жильбера. Среди них виднелись маленькие кусочки тканей и костей.

– Вы смотрите сейчас на участок северной стены, сразу за креслом покойника. Это передние брызги.

– Передние брызги?

– От пуль, протаранивших насквозь голову Чероки. Кровь из входного пулевого отверстия называется задними брызгами. Посмотрите сюда.

Жильбер пробежал пальцами по клавиатуре, и экран заполнило новое изображение. Брызги, похожие на предыдущие, хотя и расположенные менее плотно и без больших сгустков ткани.

– Это с телевизора. Когда пули ударили в Чероки, кровь потекла назад.

– Значит, в него выстрелили, когда он сидел в кресле?

– Да.

Он нажал на несколько клавиш, и появилось изображение кресла, в котором обнаружили труп. По диагонали от стены и телевизора шли косые линии, перекрещиваясь в точке над спинкой, на уровне головы.

– Но выстрел был скорее неким завершающим штрихом. К тому времени он уже был мертв. Взгляните сюда.

Снова комбинация клавиш. Еще одно изображение, пятна, побольше и отличаются размерами.

– Это брызги со средней скоростью столкновения. Они покрывали весь северо-западный угол квартиры.

– Но…

– Подождите.

Он вывел еще один кадр. Пятна чуть больше, чем на предыдущем изображении, но с одинаковыми неровными краями. Встречались как круглые, так и продолговатые пятна.

Когда Жильбер нажатием клавиш уменьшил масштаб изображения, я поняла, что большая часть брызг образовывала одну длинную изогнутую линию. По обеим сторонам этой дуги виднелось несколько капель.

– Это с потолка.

– Потолка?

– Как раз это мы и называем пятном от брызг. Оно возникает при падении крови с движущегося объекта, как в случае с моей палочкой. Замахнувшись орудием, нападающий отвесно опускает тыльную сторону руки, затем снова ее поднимает для следующего удара. Больше всего крови выделяется при ударе, нанесенном тыльной стороной руки, по крайней мере если было вложено достаточно силы, но кровь также может выделиться и при нисходящем ударе. – Он указал на капли в центральной части дорожки. – Эти брызги образовались в результате обратного движения. – Жильбер обратил мое внимание на несколько капель, расположенных вдоль границы дуги. – А это следы от нисходящего удара.

Мне понадобилось время, чтобы усвоить его объяснения.

– Итак, вы хотите сказать, что его избивали, до того как выстрелить?

– Этот след входит в число пяти других, которые мы сумели распознать. Как правило, если единственным источником крови является травма от повреждения тупым предметом или, по крайней мере, она была первой, количество следов совпадает с количеством нанесенных ударов плюс два.

– Почему плюс два?

– При первом ударе крови не бывает. При втором же она стекает с орудия и разбрызгивается, когда нападающий заводит руку назад для третьего удара.

– Верно.

– Брызги со средней скоростью обнаружены внизу на стенах и на груде вещей, сваленных в углу.

Он снова поколдовал над клавиатурой, и появилось множество новых линий, сходящихся в точке в шестидесяти сантиметрах над плинтусом.

– Я считаю, что его ударили недалеко от угла комнаты, после чего он упал на пол. Нападающий принялся наносить неоднократные удары. Затем жертву поместили в кресло и выстрелили.

– Чем именно наносились удары?

Жильбер пожал плечами:

– Это уже вне моей компетенции.

– Зачем было избивать его, а потом стрелять?

– Вопрос явно не ко мне.

– Если его тащили, то разве не должен был остаться след?

– Убийца мог просто-напросто вытереть дорожку. Кроме того, повсюду было так много крови, а на месте происшествия побывало столько людей, что толку от следов на полу уже не было никакого.

– А поджог мог еще, и скрыть некоторые из них.

– По крайней мере, на ковре. Мы могли бы использовать люминал, но больше информации, чем имеем от брызг крови, нам вряд ли удалось бы добыть.

Я обдумывала его слова, когда он снова заговорил:

– Есть еще кое-что.

– Еще?

Он снова нажал на клавиши. Экран заполнило расплывчатое пятно крови, образовавшееся в результате большой скорости столкновения. Но отсутствовала часть облака, напоминая трафаретную надпись с недостающими буквами.

– Это след от второго выстрела на стене позади головы жертвы.

– Выглядит так, словно кто-то отрезал от него кусок.

– Такой рисунок называется лакуной. Он образуется, когда какой-то предмет препятствовал току крови, а потом его убрали.

– Какой предмет?

– Не знаю.

– Кто его убрал?

– И этого я тоже не знаю.

Я поспешила вернуться в свой кабинет. Перед глазами мелькали показанные Жильбером кадры, а в ушах звучал голос Дорси.

«Время любителей. Убийца Чероки, кем бы он ни был, преспокойно гуляет на свободе».

Я схватила телефон и быстро набрала номер. Секретарь сообщил мне, что Жак Рой улетел в Вал-д'Ор и не появится до понедельника. Испытывая смутное беспокойство, я попросила позвать Клоделя. И он, и его напарник-«росомаха» отсутствовали. Я хотела было связаться с ними через пейджер, но потом подумала, что пока ситуация не столь уж срочная, так что ограничилась просьбой связаться со мной.

Я положила трубку, но в ту же минуту раздался телефонный звонок.

– Ну что, мне стоит послать тебе самую большую на свете корзину с фруктами?

– Привет, Гарри!

Как всегда, моя сестра разговаривала так, словно только что пробежала десять километров.

– Откуда одышка?

– Айкидо.

Я не стала выяснять, с чего это она вдруг стала заниматься боевыми искусствами.

– Ну, как там мой мальчуган, пока не заставил тебя искать утешения в бутылке?

– С ним все в порядке, Гарри.