Сэм оглянулся. Бобби продолжал что-то бормотать, и вдруг сорвал с головы теплую шапку, швырнул ее в снег и зашагал дальше.

– Бобби…

Бобби избавился от перчаток и начал расстегивать куртку.

– Что ты делаешь?

– Чертовски жарко. Я изжарюсь во всех этих шмотках.

Сэм бросился к нему.

– Бобби, тут не жарко, тут очень холодно!

– Тебе, может, и холодно, а мне ужасно жарко, – Бобби стянул куртку и бросил ее в сторону. – Мало того, что мы полы отдраить не можем, так еще и это.

– Полы?..

Бобби прошел мимо, разбрасывая теплую одежду. Сэм стал подбирать вещи.

– Бобби, оденься.

Бобби презрительно отмахнулся.

– Черта с два!

Гнев, жар… Сэм остановился. Все это были признаки того, что у Бобби сильное переохлаждение. Нужно немедленно устроить привал и развести огонь, иначе через несколько часов Бобби умрет.

Дин резко проснулся и с ужасом понял, что задремал. Он бесполезен. Никогда ничего не может сделать, как надо. Не сумел помочь Сэму, когда тот вернулся из преисподней. Он то и дело спасал мир, но мир тут же снова оказывался на краю гибели. И вот опять – он не может даже мизинцем пошевелить, и прилагает чудовищные усилия, чтобы просто оставаться в сознании. А вокруг гибнут люди.

Он чувствовал тяжесть пистолета в кармане куртки. Пистолет при нем, пули вымочены в смеси специй. Если бы удалось дотянуться до него и разрядить в Джейсона, возможно, он убил бы его.

Дыхание превращалось в пар. Дин понимал, что скоро станет очень холодно. Наверное, снаружи уже наступила ночь. Он понятия не имел, сколько времени прошло после того, как сошла лавина, и сколько он пробыл без сознания. Возможно, не один день. Воздух был застоявшийся, спертый, дышать было трудно.

Дон опять очнулся и в полутьме встретился взглядом с Дином. Дин моргнул ему.

В узком коридоре послышался шум: кто-то приближался. Взгляд Дона стал диким, он завращал глазами.

Джейсон. Вернулся.

Дин закрыл глаза. Он слышал, как под когтистыми лапами хрустят осколки, изоляция и обломки оборудования. Шаги удалялись от Дина, и он позволил себе немного приоткрыть глаза. Джейсон стоял над Доном, рассматривая его. Мелькнул хоботок, и Дин услышал, как Джейсон снова принюхивается. Он собирался забрать еще один орган.

Дин почувствовал как в нем закипает злость. Если бы получилось сдвинуться, пошевелить рукой или ногой… И вдруг его нога дрогнула. Носком ботинка он толкнул упавшую с потолка плитку.

Руки висели как плети. Дин напряг все силы, пытаясь пошевелить ими. Хотя бы чуть-чуть.

Правая рука дрогнула. Дин пытаться пошевелить пальцами, вот они ожили, вернулось ощущение силы. Дин сунул руку в карман. Пальцы сомкнулись на приятно прохладном пистолете. Джейсон все еще стоял спиной к нему. С огромным усилием Дин вытащил оружие.

Джейсон перевернул Дона на спину. Дин слышал, как тот хрипит от ужаса. Он подпер локоть коленом и медленно сгибал ногу, стараясь поднять оружие повыше.

Джейсон разорвал на Доне куртку, обнажив кожу, на которой расползались темные синяки – отметины, оставленные лавиной. Асванг склонился над жертвой, повернувшись к Дину незащищенным боком. Дин выстрелил три раза подряд. В замкнутом пространстве выстрелы прогремели оглушительно, и Дин с удовольствием почувствовал запах пороха.

Джейсон пошатнулся, схватился за бок и пронзительно закричал. Затем метнулся к Дину. Дин слышал, как пузырится плоть асванга – пули засели внутри.

Джейсон надвигался, и Дин выстрелил снова – в лицо, в грудь, снова в живот. Он понимал, что если Джейсон выживет, то заберет и его пистолет, и сердце, и мозг.

Из пулевых отверстий струился дым. Комнату наполнил запах паленого мяса. Когтистой лапой Джейсон выбил оружие из рук Дина, пистолет отлетел в дальний угол, упал у выхода в коридор. Когда Джейсон склонился над Дином, тот услышал потрескивание поджаривающегося мяса. Дин попытался пнуть Джейсона, но сумел только слабо пихнул его в грудь. Он схватился за хоботок, и попытался оторвать его, но не смог плотно сжать пальцы на поблескивающей трубке. Из раны выпадали кусочки свернувшегося жира.

Джейсон схватил Дина за горло и стиснул пальцы. Кровь запульсировала в венах, перед глазами поплыло, все заволокло красной пеленой. Дин попытался сделать вдох, но не смог. Хоботок присосался к его груди. Зубы-иголки впились в плоть, и Дин ощутил, как в тело поступает холодный яд. Асванг удерживал его на месте, сжимая шею. Дина снова охватило оцепенение.

Ему отчаянно хотелось вдохнуть, но мешали пальцы, сомкнувшиеся на горле.

Дин провалился в темноту.

Сэм поставил палатку и заставил Бобби залезть в спальный мешок. Снег все падал, и палатку сразу как будто накрыло одеялом. Сэму, наконец, удалось убедить Бобби натянуть теплую одежду, и тот затих и не шевелился.

При свете угасающего дня Сэм успел собрать хворост и дрова. Он нашел несколько сухих палок и немного иголок, и с радостью обнаружил, что коробок водонепроницаемых спичек по-прежнему в рюкзаке. Около палатки он осторожно сложил иголки вокруг мелких веточек. Сэма колотило от холода, пальцы едва двигались. Чиркнув спичкой, он надеялся, что иголки сразу вспыхнут, и вспомнил рассказ «Костер», прочитанный в четвертом классе. Они не повторят ужасную судьбу героя Джека Лондона.

Спичка вспыхнула в дрожащих пальцах, иголки занялись пламенем, и это была самая роскошная вспышка света в жизни Сэма. Огонь бежал по веточкам, и Сэм осторожно добавлял к ним все более крупные сучья. Мокрые от снега дрова сначала шипели и свистели, но все же разгорелись.

Сэм вывел Бобби из палатки и усадил перед костром. Наполнив бутылку снегом, придвинул ее к теплу, чтобы растопить снег. Потом он предложил воду Бобби, и тот с удовольствием стал пить. Сэм тоже сделал несколько глотков. Руки и лицо медленно согревались. Бобби пошевелил пальцами перед огнем и поморщился, когда запястье заныло.

Они сидели в молчании, пили воду. Сэм иногда поднимался, чтобы принести еще дров. Снег валил с неба и шипел, попадая в огонь. В лесу стояла тишина. Отогревшись, Сэм поставил свою палатку, разложил спальный мешок и вернулся к костру.

Бобби поймал его взгляд.

– Спасибо за…

– Не за что.

– Я вроде как был не в своем уме.

– Это все холод.

– Ага.

Они снова замолчали. Единственным звуком было бурчание в пустом животе Сэма. Они не говорили ни о еде, ни о чувстве голода. Они знали, что, едва рассветет, нужно будет отправляться в путь.

Дин очнулся и открыл глаза. Он снова не мог двигаться. Он все еще сидел у ледяной стены и совсем замерз. Не чувствовал пальцев рук и ног. Дыхание превращалось в паром, вокруг рта образовалась ледяная корка. В другом углу не спине лежало тело, которым питался асванг. Точечные раны покрывали его обнаженную грудь: судя по их расположению, у этого человека уже не было сердца, желудка и легких. Еще одна дыра, не запечатанная, зияла на виске. Дин видел черную пустоту в черепе.