Это могла быть как гремучая змея или кошка, так и человек.

Что-то коснулось его, схватило за талию. Тони замер, не зная, что безопаснее - подчиниться или ударить - и, возможно, рискнуть получить удар ножом или выстрел от невидимого нападавшего. Вообще-то, он полагал, что руки на его теле не могут быть обвинены в нападении. В конце концов, он был здесь незваным гостем.

Давление на левый бок ослабло, и он почувствовал щекотку в промежности. В темноте застежка-молния протестующе звякнула, затем ослаб ремень. Он все еще не мог пошевелиться. Ему было так страшно, что хотелось кричать, бежать, но он не мог сделать ни того, ни другого, только стоять, прислонившись к стене, и смотреть, как его трусы падают на ноги, и что-то холодное и гладкое прикасается к его члену, который полностью игнорирует парализованный страх остальной части его тела и отвечает мгновенной эрекцией.

Сначала его охватила холодная твердость, похожая на хирургическое прощупывание врача в резиновых перчатках для обследования простаты. А потом появилась влажность, поглощение, и два захватывающих придатка начали обрабатывать остальные части его тела, щипая ягодицы, скользя по бедрам, с ледяным изяществом проводя по волосам на груди. Теперь они были теплыми, как и Тони, который сдался страху, сдался своим вопросам. Он прижался к стене, пока ласкающие руки эротично гладили его кожу, а невидимый рот с невероятным мастерством двигался вверх-вниз по его затвердевшему члену. Зубы лениво пробегали по нужным нервам, пальцы в нужный момент щипали соски. Когда покалывание в паху переросло в водопад перехватывающих дыхание ощущений, Тони понял, что это действительно идеальный минет, и закрыл глаза, когда момент взорвался.

Когда он снова открыл глаза, руки уже исчезли. Он сидел на коротком наждачном ковре в комнате и теперь мог видеть, вроде как в темноте. В комнате больше никого не было.

"Ни имен, ни лиц, ни цены", - гласило граффити на пип-шоу. - "Невыразимое удовольствие".

Они выполнили то, что рекламировали, - подумал он, когда что-то маленькое и волосатое прошмыгнуло по его ноге. Тони вскочил, прервав задумчивость дрожью. Натянув брюки, он вышел из комнаты, все еще застегивая ремень. Слишком странно, - подумал он, торопясь вернуться к машине. Он почувствовал слабость, когда сел за руль. Опыт был настолько интенсивным, настолько истощающим... Это было невероятно, - подумал он, - но слишком странно для меня.

* * *

- Тони? Тони?

Видение белокурой богини из пип-шоу, зарывшейся головой между его ног в тенистом номере заброшенного отеля, исчезло, сменившись менее желанным зрелищем его лысеющего тучного босса, склонившегося над столом и уставившегося на него с недоуменным выражением лица.

- Тони, ты пускаешь слюни в пространство последние 15 минут. Ты в порядке?

Тони тряхнул головой, чтобы избавиться от упрямой боли, вызванной его дневными грезами.

- Да, Боб. Извини. Я просто... не выспался прошлой ночью.

- Почему бы тебе не пойти прилечь в гостиной на несколько минут? - Боб МакКензи улыбнулся. - Я бы сказал тебе идти домой, но мне, знаешь ли, нужно получить этот отчет к концу недели.

- Я знаю. Ты получишь его. Просто у меня сегодня небольшие проблемы с концентрацией, вот и все.

Боб хихикнул - сухой, безжизненный звук - и похлопал Тони по плечу.

- Ну, просыпайся, парень.

Он повернулся и зашагал обратно в свой кабинет. Но, всю оставшуюся часть дня Тони ловил на себе его пристальный взгляд, устремленный через холл. И как бы он ни старался, блондинка продолжала проникать в его сознание. Это было неловко. Он не мог выйти из-за стола, не потратив предварительно несколько минут на медитацию над кровавыми образами изувеченных животных и брошенных младенцев, чтобы сдуть палатку в штанах. Сначала невероятный фильм с богиней, а затем странный минет прошлой ночью - эти два события слились в его мыслях воедино, и союз был настолько мощным, что его либидо реагировало на него, как будто он был кобелем, окруженным самками в период течки. Когда пробило пять часов, он, как зомби, двинулся к двери, надеясь, что никто не смотрит на молнию его брюк. Она оттопыривалась, и пока он шарил в кармане в поисках ключей от машины, он подавлял почти неудержимое желание схватить и наброситься на нее прямо посреди офиса.

Боб наблюдал за его походкой в трансе из-за своего стола. Он крикнул через весь офис как раз перед тем, как Тони подошел к двери.

- Поспи сегодня, Тон.

- Угу, - пробормотал он в ответ.

Он знал, что получит сегодня вечером.

Придя домой, он бросил китайскую еду в микроволновку, и на этот раз ему удалось размять все вилкой, хотя и без особого удовольствия. Пока он мыл посуду, позвонила Лони. Он позволил ей вести большую часть разговора - она скучала по нему, надеялась, что с ним все в порядке. Съел ли он китайскую еду, которую она оставила? Она нормально доехала, ее сестра Энджи ждала на платформе со своим мужем Дэном. Завтра они собирались в зоопарк. Тони отвечал автоматически, когда это было необходимо, в то время как его внимание было сосредоточено на наблюдении за белокурой богиней, которая каким-то образом материализовалась на его кухне. Она раздвинула ноги на обеденном столе, ее шокирующие розовые губы открывались и закрывались с завораживающим ритмом, а рот шептал:

- Кончи в меня, Тони. Кончи в меня, Тони. Кончи в меня, Тони. Кончи в меня, Тони.

- Тони.

- А?

- Ты слышал хоть слово из того, что я только что сказала?

- Да, милая, я просто отвлекся. Там какие-то дети бегают по заднему двору.

- Ну, иди и прогони их. Поговорим завтра. Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, милая. Пока.

Он держал телефон в руке. Стол был пуст, если не считать нескольких провинившихся зерен риса. Но он все еще слышал ее мягкий, хрустальный голос - просительный, как у маленькой девочки с хвостиком, и хриплый, как у женщины, которой очень нужен мужчина. Любой мужчина.

В девять часов он шел по тротуару к комнате 112. Он не помнил, как ехал туда. Понял он лишь тогда, когда снова постучал в дверь. Он вообще не помнил, что делал после того, как положил трубку. Но дверь распахнулась с хриплым жалобным стуком, и его член стал таким твердым, что он почувствовал, что может лопнуть от предвкушения.

Дверь за ним закрылась, и на этот раз не было никакой задержки,