— Мы пойдем вот здесь! — он ткнул в карту, показывая коридор.

— М-да! А как пойдем? Просто вот взяли и пошли? — послышался голос Владимира.

— А что тут такого? Там русских войск нет. Они все уже давно ушли.

— А кроме русских с вами больше никто не воюет? — Сашка начинал кипятиться.

— Мы с Виктором ждали. Знали, что все это пока бесполезно.

— А у вас есть другие предложения? — на помощь комбату спешил его верный оруженосец Модаев. — Как вы еще предлагаете идти? По горам что ли?

— Кто стоит против нас?

— Как кто? Бандиты, сепаратисты, армяне, — Модаев был удивлен.

— Приблизительно, хотя бы подразделение какой численностью? Батальон, рота, полк?

— Не знаю.

— Так узнай же!

— А как?

— Опроси местное население, которое осталось здесь. Мы не поленились, спросили у тех, кого сменили. Оказывается, порядка двух батальонов. А знаешь, что это такое?

— Знаю, — пробурчал Модаев.

— И что?

— То, что они численно превосходят нас.

— Правильно. А также то, что они обороняются. Хреново нам будет. Ты хоть перенес на карту то, что тебе рассказали?

— Не успел.

— Я перенес, — Мишка выступил вперед и развернул свою карту. Там была нанесена обстановка.

— Молодец, Михаил. Давай посмотрим.

Все углубились в изучение карты. Ситуация получалась не слишком веселая, но жить можно было. Получалось, что коридор между двух высоких холмов обороняла рота, остальные силы были сосредоточены в деревне.

— Можно сделать ход конем, — нарушил дружное сопение Сашка.

— Это как?

— Запускаем первую роту вокруг левого холма, чуть попозже, чтобы они обошли деревню. Когда мы все попремся на доты по коридору, к ним на помощь поспешат силы, что в деревне, вот тут-то первая рота и ударит им в спину. Шансов мало, но чем черт не шутит.

— А как они узнают, что пора ударить? Связи-то нет.

— Можно что-нибудь вроде костра с дымами сообразить.

— Когда заваруха начнется, там дыма будет предостаточно.

— Я очередью из БМП «SOS» выбью. Короткая, длинная, короткая. Строенные и сдвоенные не обещаю, но попробую что-нибудь изобразить.

— Ага, тут такой грохот поднимется, что твои сдвоенные-строенные очереди никто не услышит.

— Единственное остается, — если услышите грохот боя, то и начинать.

— А услышим?

— Не переживай, начнется маленький ад в отдельно взятом месте.

— Пойдет? — вмешался Володя.

— В принципе, пойдет, на всякий случай три красных ракеты подряд выпустим.

— Годится.

Мы вновь начали обсуждать детали предстоящей боевой операции. Просидели где-то еще полчаса. Потом поняли, что начинаем повторяться, и прекратили обсуждение, разошлись.

На улице уже стемнело. На наше счастье небо было затянуто тучами, звезд не видно. Луна-предательница тоже не висела фонарем в небе.

— 55-

В помещении мы все накурили, а на улице воздух был свеж и тих. Только отдельные очереди часовых, разрывали тишину.

Я потянулся, все суставы начали хрустеть, кровь веселее побежала по телу. Хорошо. Но тут мне стало тоскливо. Не было ни малейшего желания идти завтра воевать. Вот не хочется и все тут. На душе тоска. Тут вывалился Мишка, Сашка и Володя. Витька ушел чуть раньше, побежал к Аиде. Наверное, я также поступил бы. Беременная жена на войне. Такое только в дешевых романах и кошмарах бывает.

— Ну, что, мужики, делать будем? — спросил я, закуривая.

— А что, есть предложения? — Мишка оживился. — Сейчас бы по бабам.

— Точно. Только сначала в баньку попарится, по соточке врезать, а потом по бабам, — Сашка глубоко вздохнул.

— Только не коньяка, а водочки, а то местный производитель уже вот где сидит, — Володя повел ребром ладони по горлу.

— Из всего перечисленного могу лишь предложить коньяк местного разлива, — подытожил я.

— За неимением гербовой пишут на обычной, — Мишка тяжело вздохнул. — У вас есть что-нибудь? А то мне общество комбата и предателя осточертело хуже горькой редьки.

— Пойдем к нам. Чуть выпьем, да пару часов поспим, — мы зашагали к нашему пристанищу.

— А Витек где? — Мишка покрутил головой.

— К Аиде пошел.

— Ясно, настырный он. Своего добился. И не боится, что местная.

— А чего бояться, женщина как женщина. Красивая, умная, порядочная, и если у них любовь, то какая хрен разница, местная или не местная.

— Я вот тоже думаю, — Мишка присел к столу, — остаться здесь, женится, а еще лучше гаремом обзавестись. Буду с войнушек приходить, с кучей трофеев, я ведь умный, Гусейнов мне сразу полковника даст, а там, глядишь, своим заместителем сделает. Буду полковником Домбровским Михаил-оглы. А что, звучит!

— Ты еще долго глумиться будешь? — я не выдержал.

— А что, Олежа, нервничаешь?

— Есть немного.

— Так выпей, помогает. Если уж мы из застенок местного гестапо вырвались, то неужели в бою сгинем? Нет, ребята, Домбровские просто так не сдаются. Приедете ко мне в Москву, погуляем. Я вам такие места покажу, все кабаки обойдем, свалимся, а потом снова обойдем. С девчонками познакомлю. Ноги — от коренных зубов, глаза — во! Классные девочки. Таких вы еще не видели.

— Врешь ты, Мишка. Самые красивые девочки в Рязани, — встрял Сашка, разливая коньяк из канистры.

Коньяк расплескивался по всему столу, пошел густой, настоянный запах.

— Почему это в Рязани? — Володя возмутился.

— Поясняю. Там училище ВДВ. Там учатся и служат самые сильные и красивые мужчины. Они же не дураки, и встречаются только с самыми красивыми женщинами, от них и идет род красивых людей. Вопросы есть?

— Я это слышал, только много раньше, — я открывал консервы.

— Где это?

— Гитлер тоже что-то подобное говорил. Так те, кто служил в ГДР, рассказывали, что бабы их страшнее атомной войны. Видимо тоже последствия подобной селекции.

— Ладно, мужики, на вкус и цвет товарища нет, — Мишка взял стакан. — Будем живы, а наш женский батальон никуда не уйдет. Чтобы нам всегда везло!

Мы все выпили, а я даже и не почувствовал вкуса алкоголя. Есть не хотелось. Я закурил.

Повисла тишина. Мысль о завтрашнем дне билась в голове. Мишка попытался еще что-то рассказывать, балагурить, но у него ничего не получалось. Потом он разлил еще по полстакана коньяку. Дрожь, что была внутри, вышла наружу. Я взял стакан, рука заметно подрагивала. Янтарная жидкость колыхалась. Я посмотрел на других. У Сашки и Володи тоже самое. Лишь Мишка был невозмутим и спокоен. Выпили, разговор не клеился.