Женщина умнее мужчины, при условии, что не показыает ему, как она умна.

Д.Е.

И в самом деле — почему бы не продемонстрировать мужчинам свою слабость, пусть и мнимую, пусть даже вы считаете себя сильной натурой?! Почему бы не позволить мужчине ощутить себя сильным, настоящим защитником слабой женщины, которая желает припасть к его надежному плечу?! Почему бы не показать, что вы не все можете (а ведь вы и в самом деле можете не все, например, поднять штангу весом в двести килограммов или бегать два часа непонятно зачем по футбольному полю под проливным дождем в промокшей одежде, стремясь непременно затолкать мяч в ворота)?

Уверяю вас, корона с вас не свалится. Как раз наоборот, сознание, что вы, благодаря своему уму и чисто женским приемам перехитрили мужчину, наполнит душу гордостью.

Я твердо уверена — истинная женщина перехитрит даже умного. Запросто обведет его вокруг пальца и будет при своем интересе.

Так пользуйтесь тем, что вам повезло родиться женщиной! Гордитесь этим, ведь у прекрасного пола немало преимуществ!

Объявление: “Делаю глупости. Наташа. Телефон 222-22-22”.

Анекдот

Мне бывает очень грустно, когда современные женщины ведут себя как мужчины, забыв, что относятся к прекрасному, а вовсе не к сильному полу. Да зачем демонстрировать силу своего характера! Поверьте, это вовсе не украшает женщину. Ведь наша сила в другом.

Женщины нередко забывают о том, что они женщины, а мужчины ошибочно полагают, что они мужчины.

Д.Е.

Немного расскажу о себе (кстати, эти фрагменты из моего прошлого почему-то очень нравятся читательницам; видимо, они расценивают это как реальный пример — чего можно достичь, если не забывать о принадлежности к прекрасному полу и пользоваться этим, и читательницы верят, что и они тоже смогут. А ведь и в самом деле — смогут!). В ранней молодости (я не оговорилась, женщина всегда молода, если ощущает себя молодой, а я именно таковой себя ощущаю, хотя и перешла уже в возрастную категорию “поздней молодости”) я была ужасно самоуверенной и высокомерной особой. Такая вся из себя — не подступись! Когда я подрабатывала манекенщицей, то очень гордилась собой, отвергая ухаживания многих известных мужчин (актеров, писателей и прочих знаменитостей) и выбирая среди них только тех, кто мне по вкусу. Держалась я так, что многие приходили к выводу: ко мне, как говорится, и на кривой козе не подъедешь. “К тебе тогда страшно было подступиться”, - недавно признался мой давний друг, а в то время отвергнутый поклонник.

Все считали меня сильной натурой, а на самом деле под маской самоуверенности я прятала свои многочисленные комплексы. Отношения с другими представительницами своего пола у меня в то время не складывались — их отталкивала моя высокомерно-пренебрежительная маска и манера держаться. Я предпочитала мужское общество.

Я всегда была очень ранима и страшно боялась каких-либо нелицеприятных слов в свой адрес, поэтому взяла на вооружение девиз: “Лучшая защита — это нападение”. И нападала на мужчин со страшной силой, хотя они не давали для этого никакого повода. Даже к комплиментам я относилась подозрительно: анализировала, нет ли в них двойного смысла, не желают ли меня “уесть”, не кроется ли за этими словами издевка, ирония, насмешка? Ах, комплексы детских и подростковых лет!..

Больше всего на свете я тогда боялась, что кто-нибудь догадается о моих комплексах, моей уязвимости и неуверенности в себе. Но внешне я выглядела столь уверенной в себе и даже самоуверенной, что будь здоров! На психиатрическом языке это называется реакцией гиперкомпенсации. Это означает, что человек, желая скрыть какой-то недостаток, проявляет чрезмерную реакцию. Но в те времена о психиатрии я имела весьма смутное представление и не сознавала, что в основе такого поведения лежат мои многочисленные комплексы.

Один из моих комплексов — я не умела пикироваться и терялась в беседе, не знала, что сказать в ответ на чью-то шутку или остроумную реплику. Вокруг меня было много остроумных мужчин, я дружила со многими журналистами и писателями, приятельствовала с некоторыми юмористами с шестнадцатой полосы “Литературной газеты” (люди моего поколения помнят, что во времена застоя это была интеллектуальная отдушина). Они легко и непринужденно вели беседу, а я чувствовала себя дура дурой. И хотя с детства очень много читала и могла наизусть выдать целые страницы любимой прозы, но во время разговора ничего “умного” мне в голову не приходило — задним умом крепка, — и обычно все остроумные фразы всплывали в памяти лишь потом, а я терзалась, что опять растерялась и выглядела идиоткой.

Мужчины, очевидно, воспринимали меня красивой куклой, вешалкой для платьев, которой вовсе не обязательно связно изъясняться. В то время к манекенщицам не относились как к подстилке (не то, что сейчас), как раз наоборот — считалось, что это чуть ли не цвет наших соотечественниц. Я сидела на вечеринках, набрав в рот воды, чтобы не ляпнуть что-то невпопад, надев маску загадочности и полагая, что тем самым скрою недостаток живости и остроты ума. А мужчинам, как я уже потом поняла, было совершенно наплевать на эти мои недостатки, и в амплуа своенравной красивой дурочки я их вполне устраивала.

Потом я обозлилась — как же так! Я, можно сказать, семи пядей во лбу (у меня еще со школьных лет “комплекс отличницы” — непременно должна была получать одни “пятерки”, потому окончила школу с золотой медалью, а институт — с “красным” дипломом), а меня ценят не за ум, а за внешность! И я решила реализовать себя в другом качестве. Ушла из манекенщиц и с головой погрузилась в научно-исследовательскую работу. Уже на третьем курсе института стали выходить мои научные статьи, я участвовала во всевозможных научных конференциях, завоевывала призы, приобрела репутацию башковитой, подающей большие надежды студентки.

На моей внешности смена сферы деятельности сказалась катастрофическим образом. Раньше у меня были длинные черные волосы ниже талии, и я носила их распущенными, а тут выстригла идиотскую челку, которая мне совсем не шла, и потом приходилось закалывать ее “невидимками”, стала носить “старушечий” пучок, чтобы выглядеть взрослой научной дамой, и огромные очки, сделавшие меня еще более страшной. К тому же, я вечно что-то вещала менторским тоном, да и вообще, стала страшной занудой и мнила себя черт те кем. Поклонники, от которых раньше отбоя не было, сразу разбежались — из-за моего устрашающего вида и манеры держаться. Некоторое время я походила в этом дурацком имидже, а теперь сама смеюсь над собой тех времен. И как же, наверное, надо мной смеялись другие люди!

Потом я встретила человека, который кардинально перевернул мои взгляды на себя и взаимоотношения полов. С ним я тоже поначалу ерепенилась и что-то из себя изображала, мол, я себя не на помойке нашла и ничем не хуже тебя! Но он оказался очень умен, тактичен, терпелив и снисходителен к моим взбрыкиваниям. И я наконец-то поняла, что женщина — это звучит гордо! И вдруг мне расхотелось играть перед ним прежнюю роль, — потому что он прекрасно видел, что это ненастоящее, всего лишь маска, которой я прикрываю свою незащищенность. И убедил меня, что ничего страшного нет, если я не стану скрывать своей слабости, что для женщины — нормально быть слабой, и даже привлекательно, по крайней мере, в глазах сильного пола.