Когда силы окончательно оставили его, рыжий рыцарь просто рухнул навзничь. Из-под дрожащих ресниц выкатилась большая робкая слеза, скользнув по щеке и потерявшись в разметавшихся кудрях.

Быстро темнело. Грохот тяжелых шагов заставил асфальт ходить ходуном. К безвольно лежащему человеку неслось громадное ящероподобное чудовище. Нэд с огромным трудом открыл глаза и, вглядываясь в знакомый силуэт, восседающий на хребте динозавра, еле слышно выдохнул:

– Рада.

Он не слышал, как юная колдунья со слезами пыталась привести его в чувство, не ощущал своего тела, когда Рада с чьей-то помощью погрузила его на динозавра, как они добирались на другой конец города, как заботливые женские руки раздевали его и укутывали толстыми одеялами. Рыжий рыцарь провалился в спасительный сон и спал так крепко, как, может быть, не спал никогда в жизни.

Тот же знаменательный день прошел для Илоны совершенно иначе. Когда и куда двое рослых лбов в масках унесли Нэда Гамильтона, она не ведала по причине пребывания в некоторой отключке. Скользкий дедуля с маслеными глазками решил закрепить их брачное соглашение слюнявым поцелуем. Илона зажмурилась и сжала губы, но Пророк многоопытно попытался применить язык – от омерзения леди Щербатову вырвало! Опешивший жених, причитая, бросился на выход – ему предстояла большая стирка, а бедная невеста на какое-то время впала в легкое забытье. Очнувшись, она почувствовала, что веревки уже не режут ей запястья. Шестеро молодых девиц изо всех сил пытаются ей помочь. Двоих она помнила по первому визиту:

– Всем привет. Сестрички, не тягайте меня, как куклу, такой денек выдался – не бей лежачего! Сейчас я выдохну, встану и сама потребую подать сюда ванну.

– Не волнуйтесь, Благословенная, мы все сделаем. Держитесь, мы помаленечку, полегонечку…

Ее отвели в прежние покои, дали легкого вина, разведенного настоем пустырника, потом сопроводили в ванную комнату. Вот только там, чуть расслабившись и отдышавшись, она позволила себе… разреветься. Илона рыдала в голос, слезы лились в три ручья, и бедные девушки, сами плача от сострадания, утешали ее, как могли, умасливая, намыливая и споласкивая.

– Он… он же… просто зверь! Садист… н… н…стоящий… Нэда мучают, а он… ск…котина старая… мне глазки строит… Улыбается! Убила бы…

Девицы в белых одеждах хлюпали носами и вытирали слезы, делая вид, что не слышат угроз и оскорблений в адрес преподобного. Возможно, они не были так заражены верой в торжество «Обновленного Мира», а может быть, просто по-женски жалели разнесчастную новобрачную, рыдающую в ванной. Они ничем не могли ей помочь.

В конце концов это стало ясно и ей самой. Одна, без друзей, без защиты, в чужом мире, в чужих руках… Через полчаса из мыльной пены, подобно греческой Афродите, вышла совершенно другая девушка. Она хладнокровно принимала услуги старательных помощниц, она позволила переодеть себя во все новое и чистое, оставив при себе лишь черный медальон, который для надежности примотала кожаным шнурком к лодыжке. По ее приказу был доставлен крепкий кофе и бутерброды. Категорически отказавшись от всех платьев, Илона затребовала строгий брючный костюм и получила его. Она вела себя чрезвычайно спокойно и уверенно. Сдержанно отвечала на все вопросы, не проявляя со своей стороны ни малейшего интереса к делам и порядкам «Обновленного Мира». Многочисленная охрана, которая теперь следовала за ней по пятам, не находила в поведении Благословенной ни одного изъяна. Она была безукоризненно вежлива, врожденно аристократична, обворожительно неприступна и божественно религиозна: имя сиятельного Вшивамбапшипутры буквально не сходило с ее уст. Исправившаяся невеста Пророка очаровала всех! Если бы кто-то хоть на минуту заглянул в ее душу, он не обнаружил бы там ничего, кроме самой черной ненависти.

* * *

– Я выпущу тебя, – бормотал Щур, торопливо смешивая порошки и устанавливая на закопченный треножник поцарапанное серебряное зеркало. – Тебе нельзя здесь оставаться, сюда могут войти в любую минуту!

Валера неторопливо поправлял складки на помятом платье. Он не протестовал, когда карлик, нажав на что-то в углу его камеры, просто отодвинул в сторону целую стену. Не сопротивлялся, когда тот едва не волоком тащил его по совершенно темным коридорам, где единственным освещением служили красные, фосфорически горящие глаза встречных крыс. Не спорил, сгибаясь в три погибели, почти падая на крутых винтовых лестницах. И уж попав в тайную лабораторию дворцового мага, тем более не выражал ни страха, ни сомнений.

– Зачем же вы вообще меня оттуда забрали? Никакой опасности не было.

– Для тебя – да! А вот что бы сделали со мной, поняв, что ты не Илона… Нет, я больше не хочу голыми руками разгребать пылающие угли в камине ее величества! Пусть лучше «пленница» сбежит, чем вместо Прекрасной Принцессы будет обнаружен Могучий Воин.

– Это я, что ли? – жеманно удивился Валера. – Вы мне сегодня весь день льстите и льстите. Ну, как будто добиваетесь чего-то, как будто с целью и намерением… Скажите мне правду, Щур.

– Правду?! Какую еще правду? Ах, правды тебе захотелось.

– Нет, не говорите, я передумал. Ваше сердечное признание ничего не изменит. Мое сердце навеки отдано другому! Останемся хорошими друзьями, ладно, милый?

– О, кровь безбожного Хаббарда Дианеда! – почти взревел карлик, плеща на зеркало красноватую жидкость. – Изыди в свой мир, Могучий Воин! Навсегда возвратись туда, откуда пришел! Энхеридион! Мандрагора! Альраун!

– Вы хотите сказать, что мы больше не увидимся? – искренне опечалился сэр Люстрицкий, но какая-то пылинка попала ему в глаз. Просто пылинка, ничего более. Перехода он не почувствовал.

* * *

– Проснитесь, сэр рыцарь! Вас ждут.

Голос стучался в сознание рыжего рыцаря, но сил открыть глаза просто не было. Все тело словно налилось свинцовой тяжестью, а голос по-прежнему звал куда-то. Нэду казалось, что он узнает его и надо только вспомнить… Вспомнить, кто ты сам, почему пришел в этот мир, кто и зачем тебя так настойчиво призывает. Но даже думать было невообразимо трудно.

Сэр Гамильтон будет на черном коне,

Горячий и пылкий,

Ни дня без бутылки.

От зависти жгучей засохнут обмылки!

Имя героя казалось неуловимо знакомым. Определенно, он слышал его раньше. Наверное, легендарный воитель из ирландского или шотландского эпоса. Вспоминать и угадывать не хотелось, но голос… Сколько же можно звать этого безответного рыцаря и почему он, черт возьми, не отзывается на просьбы дамы?!

Нэд пришел в себя, только когда на голову ему вылилась полная кастрюля ледяной воды.

– Слава Небесам – вы очнулись!

Отфыркиваясь и протирая глаза, рыжий рыцарь неуклюже завозился и сел. Рядышком на коленях стояла долготерпеливая Рада, кастрюлю она успела убрать за спину.

– Как спалось, как самочувствие?

– З… замечательно… Леди, сделайте милость, не обливайте меня больше. Если хотите разбудить, просто похлопайте по плечу.