— Может быть, предложить ему зайти попозже? — спросила леди Палмерстон, бросив взгляд на наряд Анджелы.

Надо же было ему прийти именно тогда, когда она уже оставила всякую надежду, и весь ее вид красноречиво свидетельствовал об этом. В монастыре он видел ее в ужасных серых мешковатых одеждах. Но то был монастырь. Анджела вовсе не хотела, чтобы сейчас он увидел ее в платье, предназначенном для рисования, со следами угля на рукавах и капельками туши, вылетевшими из-под плохо заточенного пера и бисером осевшими на лифе. При встрече с Филиппом Анджеле хотелось выглядеть так, чтобы он горько пожалел о расставании.

Конечно, она понимала, что это всего лишь жалкое тщеславие, большой грех. Но факт остается фактом — она была красивой женщиной, которой предстояло встретиться с мужчиной, разбившим ее сердце.

Но в этот момент ей пришло в голову, что Филипп может быть очень рассержен. Он не раз говорил о том, что его очень раздражает, как его изображают журналисты. Ее рисунок, безусловно, не мог польстить ему, поскольку она изобразила его явным злодеем. Правда, иногда он бывал не очень догадливым. Возможно, на сей раз, он тоже не понял ее намерений. А ведь она просто очень хотела напомнить ему о себе.

Ее смелость таяла на глазах. Анджела с мольбой смотрела на свою тетушку.

— Я приму лорда Хантли, — заявила леди Палмерстон. — А тебе стоит послушать, чтобы мне не пришлось повторять все, что он будет говорить. Если это принципиально, он придет еще раз и все скажет тебе лично.

Итак, Анджела бесстыдно подслушивала. Как только она убедилась в том, что Филипп ушел, распахнулась дверь, и она вошла в гостиную.

Она слышала все. Но мало что понимала — гораздо меньше, чем раньше.

Леди Палмерстон посмеивалась и бормотала что-то о повесах, ступивших на путь истинный, и о том, что она никогда не перестанет этому удивляться. Анджела позвонила, чтобы принесли чай, и села на кушетку.

— Гм… — пробормотала леди Палмерстон. — Так ты действительно дала согласие выйти за него?

— Да.

— Похоже, что он собирается заставить тебя сдержать слово.

— Он так только говорит, — с горечью заметила Анджела. — Дора, а что ты имела в виду, когда говорила, что он ухаживал за другой твоей племянницей?

— А, это целая история. Он был решительно настроен на брак с Эмилией, рассчитывал на большое приданое, а та была настроена, выйти замуж за Девона. Из-за потрясающего сходства близнецов возникли кое-какие проблемы. Но все разрешилось до того, как стало слишком поздно.

— Он и ее погубил?

— Нет, но пытался.

— Мне показалось, что сейчас он держался с вами грубовато.

— Напротив. Наконец-то выяснилось, что у него есть голова на плечах. И смелость. Впервые он не утомил меня до зевоты. Об этом можно было бы говорить бесконечно, но сейчас самый острый вопрос: что ты намерена делать? Я верю, что он сдержит, свое обещание и будет приходить день за днем, пока не встретится с тобой.

— А я поверю только тогда, когда это произойдет. Но если это действительно случится, пожалуйста, не оставляйте меня с ним наедине. И ни с каким другим мужчиной, — добавила Анджела, имея в виду намерения Лукаса нанести визит и помня о том, что Эмилия рассказывала о необычных наставнических способностях леди Палмерстон.

— Если ты боишься, что мужчина может причинить тебе вред в отсутствие наставницы, то не понимаю, зачем тогда вообще нужно встречаться с этим мужчиной.

— Я не боюсь, что он меня заставит сделать что-либо против моей воли. Я просто не могу положиться на себя, свою волю, на разум и здравый смысл.

— Понятно.

— Ни Лукас, ни Филипп никогда, ни к чему не принуждали меня. Но моя репутация все равно оказалась погубленной, а сердце разбитым. Вы понимаете, я не могу полагаться на саму себя, потому что мне, как видно, недостает здравого смысла. Пожалуйста, Дора, меня нельзя оставлять одну.

— Хорошо, Анджела.

— Мне стоит пойти переодеться, прежде чем появятся другие визитеры, — сказала Анджела, взглянув на свое платье.

Это не заняло у нее много времени, и она вернулась в гостиную как раз в тот момент, когда Гроувз объявил о визите лорда Фроста.

— Мы примем его, — сообщила дворецкому леди Палмерстон.

В лорде Фросте было что-то такое, что не нравилось леди Палмерстон. И пока они с Анджелой обсуждали состоявшийся накануне бал, миледи пыталась понять, что же именно не нравится ей в Лукасе.

«Возможно, его глаза», — думала леди Палмерстон. Они были светло-голубого оттенка, и этот цвет напоминал ей солнечный морозный февральский день. Яркий, но дающий лишь иллюзию тепла. Она не могла придраться к его манерам. Фрост производил впечатление настоящего джентльмена, он был хорошо воспитан, и все в нем было таким, каким должно быть. И все же она не могла отделаться от ощущения, что он поверхностен, а его манеры и обаяние — тщательно отрежиссированная игра.

Не удержавшись, леди Палмерстон начала сравнивать Фроста с Хантли, каким он был несколько лет назад, когда ухаживал за другой ее племянницей, Эмилией. Хантли не мог притворяться даже под угрозой смерти. Хантли всегда вел себя вызывающе, эпатируя окружающих, намеренно старался вызвать неприязнь или в лучшем случае раздражение.

И тут леди Палмерстон смогла определить то качество, которое ей не нравилось во Фросте, — неуверенность в себе, ведущая к безрассудству. И как следствие, отчаянное желание угодить, вызвать симпатию и что-то еще. Все это присутствовало в льдистой голубизне его глаз. Напряженность в его действиях и словах ощущалась постоянно.

И тут Фрост произнес нечто, весьма удивившее леди Палмерстон:

— Я видел, что из вашего дома выходил лорд Хантли. Или следует говорить «порочный лорд Хантли»? Это ведь он изображен на вашем рисунке, Анджела, не так ли?

Леди Палмерстон поджала губы. Это было весьма странно. Хантли вышел из дома минут за пятнадцать до появления Фроста. Очевидно, один из джентльменов некоторое время прятался возле дома. Она отметила для себя, что следует поговорить об этом с Гроувзом.

— Я не имею желания обсуждать, кого я изобразила на этом рисунке.

— У нас не должно быть друг от друга секретов. — Тут Фрост посмотрел на леди Палмерстон, и их взгляды встретились. Ему явно хотелось, чтобы она оставила их наедине. Он пристально, со значением, смотрел на нее, намекая на то, что ей не мешало бы удалиться. Отводя взгляд, Дора нахмурилась, давая понять, что визитер позволяет себе лишнее.

— Мне бы хотелось в ближайшее время опять увидеть тебя, — сказал Фрост. Теперь его взгляд был прикован к Анджеле. Выражение ее лица оставалось бесстрастным. Или девушка обладала актерскими талантами, или, в самом деле, ничего не чувствовала.

Но разрешение было дано, и Фрост ушел.

— Он стал другим, я помню его не таким. А может, это я изменилась, — задумчиво заметила Анджела.