в бесполезном сражений на Одере, ранениями и возможностью остаться без вождя и добычи, через чудесное воскрешение конунга Вишены Стреблянина наполняло их уверенность в успехе. Произошедшее сближало их опасный вик с содержанием многих известных саг, так любимых всеми, а возможность разбогатеть и стать самим героями саги, будоражила и пьянила. Проигранный Ацуром поединок за Ясельду не мог их обескуражить. Такие повороты истории были в любой поучительной саге, и упрямая дорога к цели не могла возникать в них без многочисленных опасных препятствий. Все были уверены, что после того, как конунг поправится, они отобьют у кривичей княжну, Вишена женится на ней и станет конунгом в богатой Гардарике. Они будут помогать ему править и присоединять новые земли, часть которых должны будут стать их одлями, куда можно будет потом привезти свои семьи и тех, кто захочет переселиться со скупых на плоды скалистых берегов фьордов, с земель занятых жадными Инглингами и другим конунгами. В любом случае воскрешение викинга требовало объяснений, и объяснения рождались одно за другим. Главным спором на этот счёт был спор между викингами из Скании и викингами-ругам с островов около Моонзунда, во главе с буйным Фарлафом, и викингами из Гётланда, во главе со Свивельдом и Биргом. Викинги финского происхождения, Гуда и Руло приняли сторону ругов. Эйнар от участия в споре уклонился, оставаясь с конунгом в течение всей дороги. На всякий случай Гелга приготовил палку, чтобы бить по рукам горячих спорщиков, если дело дойдёт до кулаков и ножей, и до окончания спора сидел в седле с видом дремлющего, держа палку наготове. Спор шёл вокруг того, чьи боги, свейские, ругские или славянские, хранили Вишену в бою и потом вернули к жизни. Это продолжалось до тех пор, пока войско не достигло Орлицы.

Это сербское село состояло по сути из трёх сёл расположенных на расстоянии прямой видимости друг от друга. Вокруг них располагались на пологих, как волнение моря, холмах, поля с уже давшими всходы озимыми, поля только распаханные под яровые и полями пустующие. В отличии от Стрилки, никто отсюда бежать не собирался, а наоборот, сюда со всех окрестностей прибывали беженцы под защиту местного отряда самообороны. Около сотни крепких крестьян и ремесленников с копьями и луками стояли на околице и выглядели уверенно. Воеводами у них были несколько неплохо вооружённых баваров-наёмников из Регенсбурга. Если они и не смогли бы отбиться от войска Стовова, то от мелких отрядов грабителей-аваров, моравов или хорватов могли оборонять Орлицу легко. Они знали о приближении святой Ясельды и вышли встречать её вместе со свободными от трудов по хозяйству и хлопот домашних, другими жителями.

Когда у Ясельды и её сестры Орисы возникла нужда остановиться, и служанки, шедшие рядом с их лошадьми, помогли им в этом, а Семику пришлось оставить с ними пятерых дружинников, у тропы возникла давка из сопровождающих и встречающих княжну людей. Куски грубой ткани, растянутые служанками на руках в виде треугольника для укрытия княжон от глаз любопытных за неприглядным делом, были восприняты сербами и хорватами как обозначение места моления. Волхвы из Стрилки и Орлицы воззвали к всесильному Чернобогу и, невзирая на то, что день весеннего равноденствия давно миновал и медведи все проснулись, обрядились в звериные шкуры, кожухи мехом наружу, звериные маски. Откуда ни возьмись было принесено печенье в виде домашних животных. Под удары бубнов началось шествие хорватов с исполнением песни-былины:

Расцветёт весна и прекрасные девушки тоже.

Наполнят они живительной силой чародеев.

Придёт на изгнание ведьмы такой знахарь

В полночь тайно, заговорит окна и двери.

Под порог забьёт клинья берёзовые,

Рассыплет из семи печей золу у западной околицы.

Налетит ведьма, на рассыпанную золу семи-печную

И сгорит, и женщин и девушек от порчи освободит…

Симпатизирующие христианству сербы, во главе с Драго, неся самодельные кресты, тоже двинулись вокруг Ясельды и её сестры. Они нестройно пели, построчно повторяя за Драго слова и мотив:

И сказано однажды и записано тогда было:

Всего трех лет от роду Пресвятая Дева

Была введена во храм к торжеству посвящения.

Назарете было много родных и близких Иоакима и Анны.

И отправились все в Иерусалим и семь дней постились.

Праведные Иоаким и Анна приблизились к храму.

Навстречу им вышел первосвященник Захария…

Всё дальнейшее происходило так быстро, что ни кривичи, ни отряд из Орлицы, не сумел ничего сделать, чтобы предотвратить столкновение двух процессий. Язычники и христиане столкнулись. Началась давка, никто не хотел уступать свою святую. Люди начали падать на землю, им не давали подняться, шли по ним. Толпа в несколько сот человек, включая детей, женщин и стариков с истошными криками, словно от этого зависела их жизнь, давила друг друга. Почти сразу пошли в ход кулаки. Те, кто оказался внутри свалки, старались вырваться, те, кто был снаружи, стремился внутрь. Кривичи начали крайних бить плетьми, требуя разойтись. Отряд из Орлицы принялся всех растаскивать, присоединившись таким образом к толпе. Ясельда и Ориса в окружении своих служанок оказались в самом центре сутолоки. Прижавшись друг к другу, пошатываясь от толчков со всех сторон, они стояли в ужасе, глядя вокруг. Коленопреклонённые люди тянули к ним руки и хватали за края одежды, за ноги, за руки, пытаясь поцеловать. Их молили об исцелении от болезней, хорошем урожае, добром муже, рождении детей, богатстве, отёле скота, конце войны, о дождях без молний, удачной торговле и множестве мелочей, без которых было трудно жить. Кто-то пустил в ход нож, стараясь оттеснить соперников. Христиане стали кричать, что их убивают.

— Истязатели-язычник веру нашу хотят поколебать, — кричал кто-то в толпе визгливым голосом, — жертвой своей укрепим мы веру свою, пусть убьют нас поганые, и будет нам за это жизнь вечная в Царстве Небесном!

Стовову Багрянородцу пришлось послать на выручку окружённым женщинам стреблян. Словно дикие звери, стребляне, ведомые Орей, набросились на толпу и разметали её ударами дубинок, древков копий и кулаками.

— Расступись, косбрюхие, прочь! — кричали они зло, — прочь, прочь!

Сбитых с ног сербов и хорватов растаскивали за ноги, за руки в разные стороны. Женщин волокли за волосы и за подолы юбок, с хрустом разрывая ткань. Досталось и ополчению села, успевшему частично смешаться с толпой. Кровь из порезов, разбитых носов и разорванных губ залила на всех одежды. Вдобавок Семик с Ломоносом и Торопом несколько раз проскакали на своих конях сквозь людей,