— Длинная рука Москвы… — пошутила я, завершив разговор с генеральным. Затем я вспомнила о том, чем мы занимались, пока нас не прервал звонок, но, увы, журналист уже не был настроен романтически.

— Ты помнишь Дану Хейли? — спросил он, и я скривила лицо. Еще бы, как я могу забыть особу, желавшую навесить на меня расчленение Валерии Артуровны.

— Думаю, мы должны с ней переговорить, — сказал Эдик.

— Зачем? — вскинулась я.

Мне вовсе не хотелось снова встречаться с прокуроршей. Внезапно у меня мелькнуло подозрение — уж не положил ли на нее Эдик глаз? Нет, я решительно не могла допустить встречу между ним и Даной Хейли. Слава богу, что одна соперница, Лера Свентицкая, лишилась головы. Цинично, конечно, так говорить, но для меня было предпочтительнее потерять патронессу, чем Эдика.

— Понимаю, что ты не испытываешь к Дане Хейли особых положительных эмоций, — сказал Эдик и мило улыбнулся.

Знал, чертенок, как растопить суровое женское сердце. Надо бы навести о милом блондине справки — был ли женат, имеется ли подружка. Да и касательно размера зарплаты тоже неплохо быть в курсе.

— И я полностью тебя понимаю, Марина, — продолжил он своим чарующим голосом. — Но Дана Хейли обладает информацией, которую мы можем получить от нее в обмен на наши сведения. Например, относительно убийств первого «Зодиака».

— Ты думаешь, они как-то связаны? — протянула я. — Если, конечно, не принимать в расчет мысль о том, что… что новый «Зодиак» и есть старый «Зодиак», душа которого после кончины переселилась в другое тело.

— Признаюсь, я пока ничего не думаю, — ответил Эдик. — Но это уникальный шанс как для тебя, так и для меня. Представь — мы разоблачаем «Зодиака». О, тогда мне больше не придется заботиться о своей карьере. Да и тебе тоже. Напишем вместе книгу, и еще до ее выхода в свет продадим права на экранизацию.

Я аж чихнула от алчности и заявила:

— Эд, мы — партнеры!

Конечно, я не собиралась говорить ему, что помимо денег и славы хотела заполучить и главный приз — самого Эдика.

— Люди такое обожают, — сообщил он безапелляционно. — Еще бы, мистическая подоплека, душа злобного маньяка продолжает вершить кровавые преступления…

— Но голову Лере и стриптизерше Кристине отрезала не чья-то душа, а человек из плоти и крови! — возразила я, хотя не была в этом особенно уверена. А что, если в номер Валерии Артуровны пришел… пришло… просочилось нечто потустороннее? Например, луч лунного света, который превратился в монстра. Бррр, что за бред!

— Ты, как всегда, права, — сказал Эдик. — Даже если старые и новые убийства не связаны между собой, мы можем намекнуть на существование подобной взаимосвязи. А видения мадам Матильды — что может быть интереснее! И денежнее!

— Думаешь, гадалка может сообщить нам подробности о новых жертвах? — спросила я.

— И как только я сам об этом не догадался? — воскликнул Эдик. — Представь себе — я…

— Мы, Эд, — поправила я его мягко.

— Ну да, мы. Так вот представь: мы сообщаем всему миру имя жертвы еще до того, как произошло преступление!

— Чего доброго, прокуратура и ФБР решат, что мы и есть убийцы, — с сомнением и со вздохом покачала я головой. — Снова оказаться в руках ваших хваленых американских рейнджеров мне совсем не хочется.

Но все же я дала согласие на то, чтобы переговорить с Даной Хейли — лучше все держать под собственным неусыпным контролем, чем позволить Эдику встречаться с ней без моего ведома. А вообще-то прокурорша старше меня лет на пять, значит, преимущество на моей стороне.

Эдик договорился с Даной Хейли о том, что мы приедем к ней через час, и мы отправились в ресторан отеля, чтобы подкрепить силы посредством обильного завтрака. К Дане мы прибыли вовремя, однако секретарша доложила, что советника пока нет и придется подождать. Великолепно! Эта особа, похоже, уверена, что у честных людей нет других дел, как ждать ее прокурорское величество!

Спустя минут пятнадцать показалась и Дана — она была бледна и чем-то взволнована. Неужто «Зодиак» сообщил ей, что она станет его следующей жертвой? Что ж, если такая закавыка случится и прокурорша лишится своей части организма, в которой точно нет мозгов (я имела в виду голову, конечно), то мировая прогрессивная общественность это как-нибудь переживет.

Прокурорша сухо извинилась, причем так, чтобы мы почувствовали — вообще-то виновата не она, что опоздала, а мы, потому что пришли вовремя. Она провела нас в свой кабинетик, оказавшийся вовсе не таким большим, как я себе представляла. Как-то мне довелось побывать в рабочем помещеньице одного русского прокурора… Мама родная! Не то Версаль, не то Эрмитаж, да и по размерам не меньше половины футбольного поля. Американцы гораздо скромнее — сразу видно, протестантская нация, наследники пуритан, работают и молятся, молятся и работают.

Однако сходство все же было — на стеночке, прямо над рабочим столом прокурорши Даны, висел портрет президента. Не нашего, разумеется, а ихнего, американского. Того самого, что молится и работает, работает и молится (в отличие от нашего, который, насколько мне известно, предпочитает только работать).

На столе, где по краям покоились папки с документами (будь мы одни в кабинете, я бы непременно пролистала их — кто знает, какая секретная информация там хранится), посередине лежал большой конверт из картона. Дана бегло прочитала адрес, переговорила по телефону с секретаршей, которая, насколько я поняла, доложила ей, что послание пришло в ее отсутствие. И что там, интересно, находится? Последний любовник, бросивший занудливую Дану, собрал ее грязные трусы и прислал ей по почте в качестве прощального подарка? Или шантажист вымогает мзду, грозясь опубликовать фото Даны топлесс? Хм, я бы сама заплатила, чтобы только не увидеть подобное!.

Я открыто дулась на советника Хейли, поэтому не собиралась ей ничего объяснять, заранее понимая, что она нам не поверит и попросит покинуть ее прокурорский кабинетик с портретом президента, который работает и молится (больше, конечно, молится, чем работает, причем на своем техасском ранчо).

С независимо-индифферентным видом я восседала в кресле, рассматривая в профиль моего малыша Эдика, вполуха слушая его рассказ о наших изысканиях и с радостью представляя, что сегодня вечером попробую повторить попытку закабалить прыткого журналистика.

К моей большой радости (к коей примешалось немного негодования — как же так, она что, слепа и тупа?), Дана не проявляла никакого интереса к рассказу Эдика. Не успел он подойти к самому главному, как зазвенел телефон. Эдик и я схватились было за свои, но выяснилось, что ожил мобильник прокурорши.

Мадам Хейли, зажав его между ухом и плечом, разговаривала с кем-то, хмурясь, и одновременно пыталась вскрыть конверт. Не терпится, видимо, получить свое грязное бельишко!

Я, чуть привстав (сделала вид, что взираю на унылый пейзаж из окна, выводящего во внутренний двор), попыталась рассмотреть, что же Дана получила по почте. Какую-то большую фотографию. Ничего занимательного! Так и есть, ее шантажирует прыщавый подросток, живущий в доме напротив и сделавший фото прокурессы, принимавшей душ.