Точнее, пытаюсь выколоть. По инерции. Само собой, у меня ничего не выходит - у шилопауков просто-напросто нет глаз. Эти твари слепы и при движении полагаются исключительно на слух и нюх - и то, и другое у них развито до чрезвычайности.

Круша кресты и могильные плиты, по дорожке проносится джип и с визгом тормозит у самого дома. Оплавленный бампер почти оторвался. Погонщик Рабов тут же отламывает его совсем и взмахивает, как бейсбольной битой. Лица под маской не видно, но, по-моему, он радуется.

На шум из дома выбегают двое - толстяк в противогазе и растерянный донельзя мертвец в докторском халате. Первый держит пистолет (отыскал-таки!), второй - заполненный шприц.

– Олег, такого я даже от тебя не ожидал!… - воскликнул Святогневнев, с выпученными глазами рассматривая пришельцев.

– Це враги народа? - деловито уточнил Щученко, передергивая затвор.

Вместо ответа я прыгнул на водителя, снова нацеливающего на меня базуку. Когти верхних рук свистнули, разрезая смертоносную трубу пополам, когти средних отхватили мужику руки, а когти нижних впились ему в живот, выволакивая кишки наружу. Хвост взметнулся над головой, прошивая насквозь лицо уже мертвого парня. А я тут же оттолкнулся от крыши авто, сигая обратно - к шилопауку. Тварь уже оклемалась и защелкала зубами. Даже умудрилась оторвать мне кусок штанины.

Щученко что-то крикнул сквозь фильтр противогаза и выстрелил в автомобильную шину. Потом еще раз - в другую. Из машины вылезли остальные трое - автоматчик, мужик с ружьем и будха. При виде последнего полковник обильно вспотел и завопил:

– Враги народа!!! Агенты поганой Американщины!!!

Одновременно с криком он что-то швырнул прямо в машину. Очень здорово швырнул - отличный питчер мог бы получиться.

Судя по последовавшему взрыву, это была граната.

Я разобрался с шилопауком, превратив его в огромную кучу фарша, выпрямился… и едва успел снова пригнуться - над головой просвистел оторванный бампер. Погонщик Рабов размахнулся снова, но на его руке повис Святогневнев. Мертвец вцепился зубами в плечо демона, приглушенно рыча - Лев Игнатьевич все-таки дал волю людоедским инстинктам ходячего мертвеца.

Пока Погонщик и Святогневнев дубасились, я занялся будхой - он как раз в этот момент появился из горящей машины. Черный балахон превратился в пепел, обнажив ужасное тело позеленевшего трупа. Щученко, увидев эту картину, ахнул, почесал пистолетом висок и машинально полез в карман за другой гранатой.

К сожалению, другой гранаты у него не было.

Впрочем, с будхами я драться умею - прыгнул на него, хватая тварь всеми руками, ударил его гребнем в подбородок, ломая шею, как гнилую доску, и щедро обрызгал кислотой. Кислота - это самое надежное средство против будхи. Она разъедает этих уродов так, что они уже не способны восстановиться. А вот любое другое средство помогает… хотя нет, не помогает.

Погонщик Рабов размахнулся и врезал Святогневневу. Мой знакомый мертвец отлетел назад, по-прежнему сжимая в зубах клок безрукавки своего противника. Погонщик ударил его еще раз - бампером джипа. В шее доктора что-то хрустнуло - по-моему, один из позвонков треснул. Голова неестественно наклонилась назад.

Погонщик Рабов бросил быстрый взгляд на мертвые глаза Льва Игнатьевича и удовлетворенно отвернулся. Святогневнев, только этого и дожидавшийся, тут же вскочил на ноги, неуклюже, но очень быстро проковылял к нему и вонзил в шею шприц, что есть мочи надавливая на поршень. Погонщик дико закричал и с силой ударил бампером прямо по голове мертвеца. А силы в его руках хватало…

Бампер согнулся в дугу, а Святогневнев повалился кульком. Но теперь Погонщик Рабов уже не верил в его смерть. Он схватил первое, что попалось под руку - собственный спинной шип, валяющийся на земле, - и резко вогнал его в грудь мертвеца, словно забил огромный дюбель.

Правда, движения его становились все более и более замедленными. Он дышал все реже и реже, глаза его постепенно утрачивали красноту и становились бесцветными… а потом и вовсе замер неподвижно, покачиваясь с носка на пятку. Так он покачивался секунд пять, пока горб не перевесил. Погонщик Рабов упал наземь и равнодушно уставился в ночное небо.

От будхи к этому времени практически ничего не осталось. Я поливал его кислотой собственного производства, пока полностью не исчерпал запас. Жуткий надзиратель превратился в пузырящуюся лужу, в которой еще плавали зубы - самая прочная часть этих уродов.

Машина догорала. Рядом с ней валялся безрукий труп с разорванным животом и сквозным отверстием в голове. Двое других погибли от взрыва. Шилопаук, умерший самым первым, лежал неподвижно, только ноги все еще подергивались - в этом он также похож на сенокосца. Ну знаете, если оторвать «косиножке» лапку, она все равно будет шевелиться, даже отдельно от тела. А у него со временем вырастет новая…

– Наш боевой товарищ! - всхлипнул Щученко, стягивая противогаз и подходя к пронзенному Святогневневу. - Такой, значить, вшивый интеллигентишка, а як храбро сражался во имя святой цели! Пал во цвете лет! Родина никогда не забудет героя!

– Э-э-э, простите… - подал голос мертвец.

– Жизнь еще теплится в героическом бойце! - провозгласил полковник, наклоняясь к нему. - Скажи нам свое последнее слово, товарищ! Шо передать друзьям и родственникам?

– Олег, ты не мог бы выдернуть из меня этот чертов рог?… - попросил Лев Игнатьевич, безуспешно пытаясь освободиться.

Я встал поудобнее, поплевал на руки (фигурально выражаясь - если я и в самом деле на них поплюю, то лишусь ладоней), ухватил этот необычный гвоздь покрепче и дернул изо всех сил.

– Спасибо, - поблагодарил Святогневнев, поднимаясь на ноги и недовольно глядя на дыру в груди. - Да уж, теперь на пляже не покажешься…

– Це шо?! - совершенно офигел Щученко. - Товарищ Святогневнев, вы как так, значить, умудряетесь? По всем канонам медицины вы сейчас должны, значить, лежать и готовиться к похороне! Тем более, шо тут, значить, и идти далеко не надо - прямо-таки целое кладбище под рукой!

– А это очень кстати, - оценил мысль я. - Надо бы нам, ребята, куда-нибудь всю эту веселую гоп-компанию спрятать - а то нагрянут всякие любопытные, хрен потом отмоемся…

– А кто это был-то? - с запозданием спросил Святогневнев, с хрустом вправляя позвоночник на законное место. - Олег, я, конечно, привык, что вокруг тебя всякие странности творятся, но ты бы хоть предупреждал…

– Да це, наверное, поганые оппортунисты с его родной Альдебаранщины прилетали, - со знанием дела предположил Щученко. - Не понравилось, значить, шо товарищ Бритва ведет переговоры с Советским Союзом на предмет установления, значить, добрососедских отношений и взаимопомощи. У них там, я думаю, и свои капиталисты есть и им тоже, значить, не по нраву наша родная Советская Власть…

– Знаете, Ефим Макарович, я ведь все-таки доктор, - прервал его Святогневнев. - Конечно, не психиатр, но все-таки немножко и в этом разбираюсь… Может, мне вас подлечить?