– Бесполезно, – глядя на нее, усмехнулся Кирилл. – Это у мужика можно отобрать деньги. А у бабы – нереально. Так что забудь про эти деньги. Нам и так хватит…

– Ну, миллион восемьсот – конечно, хорошо… А если еще наркотики продать? Ты говорил, там на два миллиона?

– Вряд ли. Цены в последнее время сильно упали. Из Афгана много везут – предложение превышает спрос. К тому же надо котироваться на этом рынке, чтобы хорошую цену запросить.

– Но за миллион можно продать?

– Можно.

Кирилл не спеша вышел из машины, открыл заднюю дверцу, взял кейс, набитый наркотой, направился с ним к озеру.

– Что ты делаешь? – спросила Инга.

Этот вопрос прозвучал, когда кейс уже планировал над водной гладью. Кирилл постарался забросить его подальше от берега.

Кейс уголком вошел в воду, с плеском погрузился наполовину, но потом всплыл, после чего стал медленно погружаться, с бульканьем пуская пузыри.

– Уже сделал… А говорили, кейсы не летают.

– Я серьезно спрашиваю!

– Ты думаешь, я ментов боюсь? – резко спросил он. И немного подумав, сам же себе и ответил: – Да, боюсь… Но дело не в них. А в том, сколько людей из-за этого дерьма погибло.

– Но ты же сам говорил, что это всего лишь товар. Не будет твоего товара, будет чей-то другой. Наркоманы сами себя убивают…

– Дело не в наркоманах, а в том, как продать этот товар. Таджики его продавали, и где они? И с нашей стороны человек погиб… А Горюн со своими баранами? Тоже, считай, из-за этого дерьма полегли… Чтобы этот товар продать, на сделку надо выходить. Где гарантия, что меня не пристрелят?

– Э-э…Может, ты и прав. Все равно жалко, – поежилась Инга.

– Холодно здесь. Давай в машину.

Она кивнула и пошла к машине. Но Кирилл не торопился уходить. Он вынул из-за пояса пистолет и забросил его далеко в воду. Так далеко, что из-за темноты не увидел место, куда он упал. Так и хотелось крикнуть: «Прощай, оружие!» Но лучше не зарекаться.

Системный блок шумел приятно, совсем не раздражающе, а после двух бессонных ночей шум этот казался еще и убаюкивающим. Кирилл давно бы уже заснул, если бы не Инга. Она сидела за монитором, выкапывая из сети цены на недвижимость. И вслух комментировала чуть ли не каждый вариант.

– Они с ума, что ли, все посходили? – возмущалась она. – Воробьевы горы, Мосфильмовская улица, пятикомнатная квартира, каких-то жалких двести сорок квадратов – пять миллионов долларов!

– А сто сорок, еще более жалких? – не открывая глаз, спросил Кирилл.

В комнате у Инги тепло, уютно, матрац у нее на кровати мягкий, ортопедический, что называется, ладошка под каждую часть тела… И зачем ему двести сорок метров, если все и так хорошо?

В Москву они вернулись в четвертом часу ночи, но Инга не захотела ехать домой. Сначала заставила его искать круглосуточный салон связи, где он купил два телефона – для себя и для нее. С мобильника она позвонила родителям, сказала, что у нее все хорошо, но домой она вернется не раньше десяти утра. Она рассчитывала быть дома, когда родители уже уйдут на работу, только так, по ее мнению, можно было избежать головомойки. Кирилл не пытался изменить ее тактику. Зачем? Все это такая ерунда по сравнению с тем, что уже произошло. Все это житейские мелочи, из которых состоит мирный, может, и скучный, но такой сейчас желанный быт.

Он тоже звонил маме, говорил, что с ним все в порядке, но домой так и не отправился: Инга решила, что их «Мерседес» нуждается в срочном ремонте. Дескать, намерзлась ехать с разбитым стеклом. Круглосуточный автосервис они нашли, но на это ушло время. Машину пришлось оставить в мастерской, потому что нужно было еще покрасить дверь, на которой отморозки Горюна оставили глубокие царапины.

Домой Кирилл вернулся на такси, вместе с Ингой. Как обычно, мама не стала выяснять, почему он не ночевал дома. А Ингу приняла хорошо. И на ее растрепанный вид внимания не обратила – вернее, сделала вид, что ничего не заметила.

Увы, но маму снова пришлось оставить на попечение соседки, поскольку Инга категорически отказалась ехать домой без Кирилла. По ее мнению, Мускатов обязан был защитить ее от родительского гнева. А насколько он понимал, их гнев ему предписывалось принять на себя. «Они же не будут на тебя ругаться, – успокоила его Инга. – А если оторвутся, я от них уйду. К тебе».

Видимо, двухкомнатная и к тому же арендуемая квартира ее не очень устраивала, поэтому она и забралась в Интернет.

– Сто сорок?.. Сто двадцать есть, три комнаты, – не отрывая взгляд от монитора, сказала она. – С отделкой… Два миллиона…

Кирилл успел немного поспать, пока Инга принимала душ и приводила себя в порядок. Но в сон его клонило по-прежнему.

– А без отделки?

– Ну, чуть меньше…

– А почему именно Воробьевы горы?

– Потому что там университет рядом.

– На МГУ замахнулась?

– А что?

– Какой МГУ, когда ты уроки прогуливаешь?

– Это временно… И ты завтра в школу пойдешь. В нашу…

– А если квартиру на Воробьевых горах купим?

– Там тоже есть школы, – скороговоркой ответила она. – К тому же мы можем записаться на подготовительные курсы.

– Мы?.. Думаешь, я потяну МГУ?

– Ну, если я займусь твоим воспитанием, то да… Можно на платный факультет. Но лучше на бюджетный. Чего деньгами разбрасываться?

– С тобой не пропадешь, – с благодушной иронией усмехнулся Кирилл.

– Вот и я так думаю, что мне нужно взять все в свои руки.

– Похоже, тебе это уже удается.

Чемоданчик с деньгами лежал у нее под кроватью. Инга не захотела оставлять его у него дома без присмотра. Так, сказала, надежней, когда они рядом. Вряд ли она позволит закопать их в землю.

– А квартиру нужно покупать срочно.

– Почему срочно?

– Застой на рынке недвижимости. Цены пока не падают, но тут пишут, что фирмы предлагают очень солидные скидки. До десяти процентов. Это на обычное жилье. А на элитное – до тридцати доходит.

– Тридцать процентов – это сильно. Если квартира пять миллионов стоит, то можно взять всего за три с половиной, – без особого воодушевления подсчитал он. – Всего-то…

Это Ингой овладела квартирная лихорадка, а его этот вопрос мало волновал. Но ему нравился сам процесс – лежать в спокойной обстановке, рассуждать в полусонном состоянии, зная, что никто тебя не побеспокоит…

Кирилл был почти уверен в том, что менты не смогут выйти на него. А если вдруг и впишут его в число подозреваемых, то ничего не докажут. Свидетелей нет, орудия преступления тоже… Разве что Инга признается в том, что убивал он. Но зачем ей это? Во-первых, ее могут привлечь к этому делу как соучастницу. Во-вторых, она потеряет его. В-третьих, лишится денег, которые будут конфискованы по причине их криминального происхождения.